— Ну что я могу о них знать, Зена? Настолько мне известно, они представительницы морского и океанического вида, плавают там… — Афродита руками изобразила плавающих нириид. — И что-то ещё делают, наверное…
Зена провела руками по лицу, взъерошила чёлку.
— Похоже, я зря наведалась. С тебя толку нет.
— Зена, прости. Ты знаешь, как я отношусь к Габриэль, и я бы, конечно, с удовольствием помогла ей, если бы могла. Но это не по мне вопрос. Вот любовь и всё, что с ней связано, тут я разбираюсь, но с подводным миром я никак не связана. Я там даже не живу.
— Поняла, не дура, — пробубнила Зена.
Афродита встала с трона, щёлкнула пальцами, и он исчез в ярких искрах.
— Я думаю, есть один морской представитель, который может что-то знать о русалках.
Зена скривилась.
— Я догадываюсь, кто.
Афродита подошла и похлопала Зену по плечу.
— Я понимаю, что характер у него трудный, порой невыносимый, но он, знаешь, имеет к ним некое отношение.
Зена вздохнула.
— Я поняла. Ладно. Пойду. — Она небрежно махнула богине и развернулась к выходу.
— Зена! — окликнула Афродита. Воин обернулась, вопросительно подняв бровь. — Передай Габриэль привет от меня! Ну и пусть, как станет человеком, заходит в гости! И так редко видимся! — богиня улыбнулась и подмигнула воину.
— Хорошо, — кивнув, Зена покинула храм.
Когда Зена возвратилась в Амфиполис, уже стемнело. Таверна матери была закрыта, а в доме горели свечи. Похоже, Сирена пока не спала. Отведя Арго в конюшню, расседлав её и снабдив едой и водой, Зена зашла в дом.
— Зена, наконец-то ты вернулась! — воскликнула Сирена, ринувшись к дочери, едва та переступила порог. — Где ты была так долго, почти весь день?
— Искала хоть что-то о русалках, — устало оповестила Зена. — Как Габриэль?
Сирена склала руки перед собой.
— Ох, Зена, беда.
— Что случилось?
— Габриэль, похоже, теряет память. Я заходила к ней сегодня, а она меня даже не узнала. Раз она сейчас ничего не помнит, то что будет дальше?
Не ответив матери, Зена прошла в ванную комнату. Габриэль, как обычно, лежала в неудобной ванне, где Зена оставила её днём.
Зачерпывая ладошкой воду, она поливала ею себя и улыбалась. К горлу Зены подступил ком.
Она обернулась к матери.
— Она такая после моего отъезда?
Сирена, стоя в коридоре, кивнула.
— Да. Как ты уехала, её поведение изменилось.
Зена переступила порог и приблизилась к подруге.
— Габриэль, — тихо позвала она.
Блондинка перестала играться и вскинула голову. Её зелёные глаза рассмотрели лицо воина.
— Кто ты? — спросила она, отчего Зена замерла.
Сирена подала голос с дверного проёма.
— Видишь, Зена. Она и тебя уже не помнит.
— Разберусь, — ответила Зена и опустилась на колени перед корытом.
— Кто ты? — опять спросила Габриэль.
Зена протянула к ней руку.
— Ты не узнаёшь меня?
— А должна? — пожала она плечами.
Зена сглотнула.
— Ты знаешь своё имя?
— Моё имя Габриэль.
Зена указала на себя.
— А моё? Знаешь?
Габриэль повела плечами.
— Не знаю. Ну, судя по твоему виду, ты, наверное, какой-то военный.
Зене стало больно оттого, что Габриэль забыла её.
— А что последнее ты помнишь?
Габриэль задумалась, блуждая глазами по комнате.
— Я помню своих сестёр.
— Каких, Габриэль? У тебя есть одна сестра Лила.
Русалка мотнула головой.
— Нет. Никакую Лилу я не знаю. У меня есть две сестры. Ариэлла и Океания.
Зена попыталась собрать всё воедино.
— Они нирииды, да? — уточнила она, вспомнив две головы над водой ещё днём, когда увозила Габриэль из порта.
— Да. Мои сёстры.
— А я, Габриэль? Кто же тогда я?
— Не знаю. Тебе лучше знать, кто ты. — Русалка снова стала зачерпывать воду и поливать себя.
Зена дотронулась до светлых волос подруги.
— Почему ты не помнишь меня? Как ты стала такой, Габриэль?
Блондинка промолчала, лишь пожав плечами.
Она попросту не помнила этого. Зена поглядела на мать.
— Она ела что-нибудь?
— Человеческую пищу она не ест, — сообщила Сирена. — Кое как раздобыла для неё морские угощения. Зена, ты хоть знаешь, что едят русалки?
— Что?
— Других мелких сырых рыб, рыбных кальмаров, тоже сырых, моллюсков и прочих мелких представителей морей и океанов.
— И Габриэль это ела?
— Уплетала за обе щеки. Даже не подавилась. Зена, я даже на это смотреть не могла. Это отвратительно. Поражаюсь, как её не стошнило. — Возмутилась Сирена.