Леха шумно засопел, а потом вскинулся, уставившись на меня через вновь запотевшие стекла очков:
— Чем я думал?! Да уж точно не головой, Маша! Сердцем я думал, понятно? Неужели ты так и не догадалась, что я люблю тебя! Что я на этот долбанный Оксфорд подписался только ради тебя! Думал, будем с тобой вдвоем среди чужих людей. И это нас сблизит. Вернемся уже не только с проектом. Да черт, Машка, я надеялся, что мы вернемся в Москву парой!
Я сглотнула. А он красный как вареный рак, с испариной под носом, так и буравил меня требовательным взглядом. Словно ответа требовал. Знал же, что нет у меня для него того ответа, который ему нужен. И все равно не сводил глаз. Мне тоже стало нестерпимо душно с ним наедине в этой комнате. Опять припомнился Иб с его лихорадочно горящими глазами. Не хватало, чтобы еще и Леха кинулся тут на меня с поцелуями. Я поспешно поднялась. И порадовалась, что он так и остался сидеть на стуле.
— Я не знаю, что сказать, Леша… — по ходу я сейчас расставалась с последним парнем из всех своих знакомых, — Кроме того, что ты идиот. Ты только проблем мне подкинул. И я понятия не имею, как их буду решать.
Он не ответил. Смотрел все так же пристально. А я взяла сумку, сунула в нее телефон. Все. Теперь не знаю, кто мы друг другу. Вряд ли друзья. Почему я была уверена, что от Каримова мне еще прилетит и за самолет, от которого я отказалась, и за Платона, от которого я отказалась тоже. И как только что выяснилось, не прояви Леха свою дурацкую инициативы, может быть судьбы наши сложились бы иначе. Кто знает, но через год другой, когда воспоминания о Марке Сеймуре уже не будут с такой болью рвать сердце на части, я могла бы смириться, что хорошая дружба и общее дело куда надежнее любви. Может у нас с Лехой что-нибудь и получилось бы. Ведь до Оксфорда я тоже подумывала, что рано или поздно мы с ним сблизимся. Но теперь, увы. Я уже не смогу ему доверять. Он считает, что действовал в моих интересах. Но это не так. Он действовал в своих интересах, желая спрятать меня от мира, чтобы у него не было конкуренции. Это не любовь, и даже не дружба. Это желание обладать. Холодный расчет, ничего общего не имеющий с чувствами.
Я пошла к выходу.
— Маша, — он порывисто встал, опрокинув стул. Я не обернулась, — Да блин, Маша! Ты же не хочешь сейчас остаться совсем одна!
Я могла бы ответить ему, что лучше уж быть совсем одной, чем с такими как он друзьями. Но не стала. Вышла в коридор и закрыла за собой дверь. В эту комнату я больше не вернусь. Надо завтра же уведомить куратора о том, что работа над проектом приостановлена. Если, как и говорил Марко, основная цель приглашения нас с Лехой в Оксфорд была сломать нашу работу, она достигнута. Я доучусь тут еще три месяца, и к началу следующего семестра вернусь в Москву. Надеюсь, меня примут на мой курс. Я брела по пустому коридору красивого здания, построенного в 18-м веке. Мне бы радоваться, что судьба занесла меня в университет, о котором миллионы моих сверстников и мечтать не могут. Но на душе у меня было скверно. Я физически чувствовала, как моей мечте отрезали крылья. Она больше не могла взлететь. Все, чем я жила последние три года валялось под ногами, пачкаясь в пыли. Надежда, признание, желание стать полезной этому миру, любовь, дружба, — теперь все стало грязным, липким, отвратительным. Я как будто состарилась за пять минут. И теперь смотрела на окружающий меня мир с обреченностью пенсионера.
Ночью я лежала на кровати и пялилась в потолок. Мой мир разрушен. Мои планы погребены под катком реальности. Я лишилась единственного друга. Не здесь, а вообще, единственного. Но все это такая ерунда в сравнении с тем, что я больше никогда не увижу Марко. Тоска по нему давила на грудь, мешая дышать. И что с этим делать я не представляла. Было так больно, что хотелось выть. Я перевернулась на живот и, уткнувшись в подушку заскулила. Как мне одолеть его? Как мне выкинуть его из своего сердца?
— Что ты тут делаешь?
Я с удивлением уставилась на Мию, которая смотрела на меня примерно с тем же чувством.
— Ой, я забыла, что ты учишься в Мертон-колледже?
Мия дернула плечом.
— Ну да, тут классно.
— Не спорю, — я оглядела старинное серое здание с башенками, которое больше походило на огромную церковь, чем на учебный корпус университета. Но вокруг было столько веселых, разномастных молодых людей, что сомневаться не приходилось, — они все студенты.