— Кровавую Мэри, красавчик? — весело осведомился бармен, затянутый в черное трико, разукрашенное под человеческий скелет. Кажется еще и люминесцентным эффектом.
— Воды, — прохрипел я, не отворачиваясь от зала.
Он позади меня удивленно хмыкнул, потом протянул стакан:
— Слеза девственницы, за счет заведения.
Я выпил половину, удивленно уставился на бармена — молодой парень мне нахально подмигнул.
— Что это за дрянь?!
Тот пожал плечами:
— Родниковая вода, милейший. Что, после крови непривычно?
Я выругался. Шуточки его достали. Весь этот дьявольский антураж раздражал. Как будто шестилеткам в младшей школе разрешили попробовать алкоголь.
Ко мне прильнула какая-то дурища в бальной пачке, заляпанной бутафорской кровью и томно прошептала:
— Сладости или гадости.
По тому как небрежно сидел кружевной лиф на ее груди, и того, и другого она сегодня уже отхватила с избытком. И да, лиф этот тоже был залит красным. Я брезгливо скинул ее с руки, чувствуя, что раздражение, тревога, усталость меняется внутри меня на что-то другое. Словно мне в позвоночник встроили цветной калейдоскоп.
Вот же черт! Надо бы вернуться и дать по ушам бармену! Я не мог предвидеть такую подставу! За счет заведения? Ничего себе у них тут сервис. А с вижу и не скажешь — помойка помойкой. В таких местах по определению не могут добавить в воду что-то дороже клофелина. А тут экстази! Эту бурлящую радостной пеной волну я знаю со старшей школы. Ради такого теплого счастья, разливающегося шампанским до самых кончиков волос 15-летние подростки готовы на многое. Потом от корней волос до кончиков пальцев волна откатывает, оголяя нервные окончания. Звук, свет, запахи становятся ярче, а жизнь приятнее. Под экстази даже посреди помойки словишь олифактороное возбуждение. Да что там запахи, через 20 минут после приема дозы человека возбуждает все что угодно. Лучше бы я загнулся от жажды, честное слово! Теперь надо бы влить в себя литра полтора воды и хорошенько проблеваться, чтобы хоть частично отпустило. Но действовать нужно быстро! Накрывало меня с сумасшедшей скоростью. Мой возраст или новые технологии, — что-то ускорило процессы в организме. Когда мне было 15-ть, мы ждали прихода около получаса. А тут и пяти минут не прошло. Со стремительно покидающей меня тоской я оглядел шевелящейся в ритме танца зал и осознал, что пока я доберусь до туалета, я уже раз пять кого-нибудь трахну. И не факт, что это будет человек.
И тут я увидел его. Мой главный подозреваемый в десяти метрах от меня двигался сквозь толпу, энергично работая локтями. Он подбирался к Маше. Вот оно мое предчувствие. Вот кого ждал весь мой организм, едва я очутился в клубе колледжа! Я узнал его сразу. Человек, хладнокровно спланировавший два жестоких нападения на девушку, ради которой я готов был умереть. Мы оба любили ее. Как он мог причинить ей страдания, вот что не укладывалось у меня в голове. Чего он добивался? Трудно сказать. Сейчас важно было другое. Он шел к ней с дурными намерениями. Это у него на физиономии было нарисовано — брови решительно сдвинуты, губы кривит циничная усмешка. Вместо полноценного идиотского костюма, на нем дорогой пиджак и только красные рожки на голове. Дэнди, черт бы его побрал, в стиле Хэллоуин. Перед глазами у меня плыло. Наркотик уже поразил глазные нервы, и те отказывались передавать реальное изображение. Сознание стремительно погружалось в сизый туман с мельтешением размытых огней, со взрывами хохота, с волнами неоправданного удовольствия. Меня тянуло на поверхность, меня манил новый мир, полный ярких красок и чувственных наслаждений. Я держался за сумрак из последних сил. Нельзя выныривать. Нельзя сдаваться! Человеческий организм — это химических завод, замкнутая система, которая функционирует на том, что производит. Запусти в процесс иной компонент, и все пойдет вразнос. Никакой разум не может воздействовать на чувства и желания. Потому что разум — он тоже продукт химических реакций. А если химические реакции неправильные, разум становится чужим. Сейчас мой разум забирал под себя амфетамин. Я должен успеть спасти Машу. Я ринулся в толпу, шатаясь и пыхтя. Ноги не слушались. Я словно попал в кошмар, когда нужно бежать от опасного преследователя, но ты вязнешь в песке или жидком асфальте.