— Давай, — неожиданно хрипло проговорил он. И нервно сглотнул, так и не оторвав взгляда от дороги.
Я растерялась:
— Давай, что?
— Я согласен. Видишь, открыт для предложений.
А ведь говорил, что не маньяк! Все они такие! Только прикидываются нормальными людьми.
— Я не понимаю, Берти.
Он аккуратно припарковался у обочины и только после этого развернулся ко мне всем корпусом. В его серых глазах сверкали искры. И вот откуда взялись? Небо еще со вчерашнего дня затянуто тучами. Никаких солнечных лучей.
— Что тебе во мне не нравится? Я же вижу. Ты смотришь на меня, как скульптор на кусок гранита.
— Берти, ты ошибаешься. С тобой все в порядке.
— Да брось, Маша, — жарко возмутился он, — Я же понимаю, что выгляжу странно. И такая девушка как ты постесняется выйти со мной в общество. Ну же, помоги мне. Я хочу тебе соответствовать.
— Ты? Мне?! — искренне удивилась я.
— Ну да, — он передернул плечами, — Видишь, я старался. Хотел выглядеть хорошо.
— У тебя получилось… — мне стало ужасно весело. И от его неуверенности, и от нелепости ситуации. Ведь на самом деле это я ему не соответствую, а вовсе не наоборот. Я со своими мелкими проблемами, с никчемными переживаниями, со свадьбой этой еще. Я почти разрушила свою стройную и распланированную жизнь. Я не тот человек, которому следует соответствовать, если уж на то пошло.
— Нет не получилось, — заупрямился Берти, — Я чувствую диссонанс. Давай, Маша, подгони меня под себя. Пожалуйста. Что, во мне не так?
— Зачем тебе это?
— Мы вместе идем на выставку, так?
— Так.
— И должны выглядеть если не парой, то органично.
— Хм… — возможно какая-то логика в его словах и была, и Мия ее бы точно уловила. Но я не Мия. Поэтому я лишь плечами пожала, — И зачем нам это?
Он вздохнул:
— Я боялся этого вопроса. Потому что ответа на него у меня нет. Ну, кроме того, что, если кто-то куда-то вместе выходит, они должны смотреться органично. Я же педант. Забыла?
— А, тогда понятно.
С этой точки зрения мы смотрелись как Кен из Дома Барби и Монстр Хай Вайдона спайдер.
Я улыбнулась:
— Но это можно решить одним легким движением. Если ты не против.
Наши глаза встретились. Странно, но раньше я думала, что серый, нет, стальной цвет не может быть теплым. Так вот я ошибалась. Может быть и теплым, и ласкающим, и даже согревающим. Этот серый свет вдруг затопил всю меня до кончиков пальцев. Мне снова стало уютно в собственном теле. Берти выдавил из меня похмелье от Марко Сеймура. Может и ненадолго, но мне стало легче. Я вдохнула полной грудью, ощутив вкус воздуха. Какой он? Запах кожаного салона, аромат его туалетной воды: сандал, кора дуба и что-то еще, непонятное и поэтому интригующее, запах старой, прогретой солнцем пыли с передней панели, запах улицы, робко пробивающийся в салон: влажный асфальт, листва кустарников, еще зеленая, но уже не свежая, брошенная мимо урны дымящаяся сигарета. У меня голова закружилась. Как же приятно снова почувствовать себя живой. И способной ощущать.
— Давай, — он кивнул.
Я нерешительно поднесла руки к его голове. Мы все еще смотрели друг другу в глаза. В его серой радужке плясали желтые черти. Может и в моих зеленых плясали, иначе чего бы губы Берти вдруг расплылись в такой озорной улыбке. Я тронула пальцами его волосы. И вздрогнула от неожиданности. Слишком твердые волны. Сколько же геля он на них вылил?
— Геи в шестидесятых так не бриолинились!
— Откуда тебе знать, — хмыкнул он.
— Тик-ток смотрю, откуда же еще!
Мы замерли. Я, запустившая пальцы в его зализанную назад и слепленную волос к волосу шевелюру, и он, погрузивший свой серый взгляд в мои глаза. Мои пальцы неумело взболтали конструкцию на его затылке. Но только прошлись по застывшим гелевым волнам.
— Смелее!
Хорошо ему говорить!
— Давай!
Его ладони накрыли мои пальцы. Наши руки отчаянно завозились в его волосах, взбивая их в пену.