«Вот так и стали мы снова Великой Державой. Только не нищей и злой Красной империей, как полвека назад, а нормальной – уже почти сытой и самодостаточной. До Штатов, конечно, пока не дотягиваем, но уже близко к тому. По крайней мере благами высокотехнологичной цивилизации наслаждаемся в полной мере, не то что раньше. Недостатками, впрочем, тоже «наслаждаемся». Например, такими, как перенаселенность больших городов. Со всеми вытекающими последствиями…»
Барков взглянул на дисплей бортового компьютера. Маршрут «Нюся» проложила не самый короткий, но иначе объехать пробки на Ленинградском было невозможно. Пробки… Вот она, вечная проблема. Даже мощные компьютерные программы управления дорожным движением были не в состоянии избавить крупные города от этой напасти. И ведь не сказать, что пробки появились исключительно в последние годы, когда на каждого москвича стало приходиться по машине. Они были, наверное, всегда. Но вряд ли где-нибудь на рубеже веков выражение «застрять в пробке» означало стопроцентно остаться на весь день без машины. Хотя кто знает? Отец ни о чем таком не рассказывал, поскольку выезжал на своем драндулете лишь по выходным, затемно, и ездил только в сторону дачи, не приближаясь к Кольцевой на пушечный выстрел, а сам Саша тогда еще не понимал, что это за зверь – «трафик». Но, наверное, пробки были все-таки не «глухие». Барков отлично помнил матерящийся из окон, сигналящий на все голоса, но медленно продвигающийся транспортный поток. Тогда все это безобразие его только радовало – была возможность получше рассмотреть какие-нибудь диковинные машины. Теперь особой радости он не испытывал. Основательные, непроходимые, многокилометровые пробки начинались задолго до того, как Ленинградское шоссе переходило в проспект. Практически сразу после старой Кольцевой дороги поток транспорта превратился в тягучую, горячую массу и начал притормаживать. Окончательно растерял «центростремительный» импульс он примерно на середине моста через Химкинское водохранилище. Рвануть по не столь загруженной встречной полосе мешал металлический барьер, протянувшийся посередине моста, и автомобилисты смиренно жались бампер к бамперу. А что поделать, если застрял? Объехать трудный участок было можно, но не когда уже попал на него. Решение следовало принимать гораздо раньше, еще перед МКАД. Там даже знаки такие стояли: «Точка принятия решения». Теперь же только и оставалось, скучая, глазеть на воду, встречные машины (тоже плетущиеся абы как), натыканный по берегу частокол высоток, на вереницы винтокрылых аэротакси в синем небе и далекие остатки зелени почти исчезнувшего Химкинского лесопарка. Ну, еще иногда чуть касаться педали, чтобы продвинуться вперед на несколько метров; с каждой минутой все отчетливее понимая, что это движение никуда. Пробка и не думала рассасываться, даже наоборот, становилась все плотнее и неторопливее.
Барков взглянул на часы. Сегодня затор бил все рекорды: потеряно семнадцать минут чистого времени маршрута. Если на проспекте пробки не будет, успеть к девяти ноль-ноль реально, но вряд ли стоит рассчитывать на такую удачу. Пробка будет и там, непременно. Начиная от улицы Правды и до Бульварного кольца. А объезд – это восемь с лишним километров, и тоже отнюдь не по прямой, да с ветерком.
– Что же ты, «Нюся»? – Саша покачал головой. – Не рассчитала? Эх, ты. Ну ладно, рули теперь. Автопилот.
Бортовой комп «Следопыта» виновато пискнул, включая режим «парковка и движение в пробке». Александр с чистой совестью отпустил «баранку» и убрал ногу с педали. Теперь двигаться в тягучем потоке «Нюсе» предстояло, ориентируясь на сигналы сонаров и на указания сервера ДПС.
Саша открыл смарт и вызвал офис. Утренняя летучка еще не началась, но обычно в это время большинство ведущих сотрудников уже сидели в зале для совещаний. Сегодня и тут все вышло за привычные рамки. Компанию уткнувшемуся в комп шефу составляли только двое из десяти начальников отделов и Настя, его секретарь-референт. Все остальные еще подтягивались.
– Ты где? – негромко спросила Настя, делая круглые глаза. – Уже без пяти!
– Ты же знаешь наше движение, – Барков развел руками. – Застрял на Ленинградском мосту.
– Ты с ума сошел! – охнула секретарша.
Такое непосредственное удивленно-возмущенное выражение лица ей шло. Оно делало «девушку с обложки» какой-то более мягкой и земной. Да ей вообще все шло. И удивление, и улыбка, и негодование, особенно когда оно относилось к неслужебным ситуациям, например если кто-то из сотрудниц позволял себе приобрести помаду похожего на Настин тона или опережал ее в покупке последних моделей дамской деловой одежды. Саша поймал себя на том, что думает о посторонних женщинах уже второй раз за утро. Нет, определенно надо было что-то срочно менять. Не тянуть до субботы и не надеяться на благотворное влияние отпуска, а прямо сегодня. Купить по дороге домой цветы, бутылку чего-нибудь белого полусладкого, например простенького, но любимого Леной «Токая», и устроить посиделки тет-а-тет. Если, конечно, Олежка не закатит новый концерт.
– Что я могу поделать? – Барков вздохнул. – Тут такая пробка. К обеду бы выбраться.
– В двенадцать переговоры с питерцами! – все так же мило возмущаясь, напомнила Настя.
– Я помню, но…
– Никаких «но», – оторвался от своих занятий шеф.
Канал переключился, и вместо прекрасного Настиного лика на экране возникло лицо шефа: мясистое, с крупным носом и густыми седеющими бровями. Строгий взгляд, не предвещавший, казалось, ничего хорошего, сверлил Сашу долгих десять секунд, но затем смягчился. К Баркову шеф относился хорошо, хотя на неофициальных вечеринках для директората и менеджеров, раскрасневшись от любимой «Немировки», непременно отпускал какую-нибудь шуточку в адрес самого молодого, но весьма перспективного специалиста. Саша воспринимал юмор нормально, тем более что шефа обычно не заносило. Единственное, чего Барков никак не мог понять, почему Евгений Иванович в шутку называет его «хитрым Лукой» и при этом загадочно щурится.
– Вы взгляните, Евгений Иванович, какая тут зад… э-э… затор какой. – Александр переадресовал спутниковую картинку, полученную смартом с сервера ДПС, на комп шефу.
– Будь на связи. Не ты один сегодня застрял, видишь же, в каком составе мы здесь кукуем.
– Само собой, только, боюсь, я и к встрече с питерцами не успею.
– Успеешь, я подумаю, может, вертушку вышлю.
– А-а, тогда другое дело, – обрадовался Саша. – Только отправьте, пожалуйста, «козла», мне вечером машина понадобится.
– А в метро потолкаться уже не по рангу? Там тебе до «Речного вокзала» минут двадцать пешего ходу, – шеф усмехнулся.
– Издеваетесь? – Барков взглянул на шефа исподлобья.
– Ладно, будет тебе «козел». Одни расходы с вами… – ворчливо добавил тот.
Расходы… Кто ж виноват? Сам-то Евгений Иванович из своего Абрамцева летает в президентском «Ка-70», ему, конечно, все эти пробки до фонаря-обтекателя. Ему и еще Насте, а также двум его замам, которые живут в том же теплом местечке и летают на работу с шефом. Но прочие сотрудники, даже начальники отделов, вынуждены передвигаться по земле и испытывать на себе все прелести утренней городской жизни. Вот купила бы фирма пассажирский «Ми-89», не было б таких проблем. Облетел, всех собрал, благо вертолетных площадок в каждом районе уже по десять штук понастроено, и весь коллектив на месте ровно к девяти. Никого не надо эвакуировать из безнадежных заторов. Красота! Даже необязательно покупать, можно просто заключить договор с «Аэроклубом» или «Домодедовским аэротакси». Получится дешево и сердито. Вот соседи, занявшие первые десять этажей офисного здания напротив, давно так сделали. А Евгений Иванович все жмется, все что-то там высчитывает. Что высчитывать-то? Арифметика за первый класс. Эвакуатор стоит тысячу евро в час, большое аэротакси – всего двести. В месяц эвакуировать «козлом» – грузовым вертолетом, больше похожим на летающую раму от велосипеда, со специальными захватами на том месте, где у прочих вертушек расположен пассажирский салон, – приходится раз двадцать как минимум. В денежном выражении это то же, что и сто часов работы аэротакси. Развезти десять-двенадцать человек по трем-четырем базовым площадкам – получится как раз около часа. Собрать – не дольше. Получается два часа в день, а рабочих дней в месяце обычно около двадцати, то есть обойдется все удовольствие тысяч в восемь, ну, пусть даже в десять. Вполовину выгоднее, чем каждый раз вытаскивать застрявшие машины из пробок «козлом». Что же касается «потолкаться в метро», тут шеф просто неуклюже пошутил. В подземке давно никто не толкается. Там граждане идут плотным несокрушимым потоком, не допускающим никаких вибраций, а уж тем более столь значительных по амплитуде колебаний, как «толкание». Руки по швам, голову повыше, и только меленько перебираешь ногами, постепенно «отрабатывая» в нужную сторону, как пловец на стрежне. Нет, для поездок в метро требуется особый навык и ежедневные тренировки. В целом такие навыки, конечно, никогда не забываются, но без тренировки соваться в метро все-таки противопоказано. Разве что в «мертвый час», где-нибудь с трех до четырех пополудни…