Сидевший в кафе Карелла тоже изнемогал от жары.
— Так где он? — сразу спросил он Дэнни.
В ответ Дэнни выразительно потер большой палец правой руки об указательный.
— Который день не ел досыта.
Карелла вынул десятку из бумажника и протянул Джимпу.
— Он у Мамы Лус. С девкой, которую все зовут Фламенка[28]. Да не так уж и много в ней пыла с жаром, по правде говоря.
— И что делает?
— Пару часов назад купил у своего толкача три дозы. Приковылял к Маме Лус с амурными намерениями, но героин взял верх. Мама Лус сказала, что он уже с час как балдеет.
— А Фламенка?
— Она там же, с ним. Небось, уже обчистила беднягу до нитки. Здоровенная такая рыжая деваха, два золотых зуба спереди, аж глаза режет. А бедра у нее, я вам доложу, вот это настоящие бедра, что там слониха! Смотрите, не грубите ей, а то враз проглотит.
— У Ордиса есть оружие?
— Мама Лус не знает.
— А эта твоя рыжая?
— Рыжую я не спрашивал. Никогда не общаюсь с наемницами, — гордо заявил Дэнни.
— Откуда же тебе известно про ее бедра?
— Подробности моей интимной жизни за какую-то десятку? — возмутился Дэнни.
— Ладно, спасибо, — остановил его Карелла.
Оставив Дэнни сидеть за столиком, Карелла вышел к Клингу, по-прежнему подпиравшему крыло лимузина.
— Жарко! — сообщил ему Клинг.
— Если хотите пивка, можете зайти по-быстрому, — предложил ему Стив.
— Домой я хочу, — пожаловался Клинг.
— Домой все хотят, — назидательно заявил Карелла. — Поехали, нам предстоит важный визит.
— Куда ехать?
— К Маме Лус. Да вы только движок заведите, а дорогу машина сама знает.
Клинг снял шляпу и провел ладонью по светлым волосам и с отвращением затряс рукой, брезгливо стряхивая капли пота. Осторожно устроил шляпу на голове и сел за руль.
— Кого ищем-то? — спросил он Кареллу.
— Диззи Ордиса.
— Не знаю такого.
— Он вас тоже.
— Буду признателен, если вы нас представите друг другу, — сухо сказал Клинг.
— Обязательно, — пообещал Карелла, улыбаясь обидчивому напарнику.
Когда они подъехали, Мама Лус стояла в дверях своего заведения. Детвора столпилась на тротуаре в радостном предвкушении захватывающе зрелищной облавы. Мама Лус приветствовала полисменов обворожительной улыбкой.
— Привет, мистер Карелла. Ну и жара!
— Жарко, — подтвердил Карелла, удивляясь про себя, почему ни один встречный не может удержаться от обсуждения погоды. Ведь даже придурку ясно, что сегодня очень жарко, удушающе жарко, жарче, может быть, чем в Маниле, а если вы считаете, что в Калькутте еще жарче, чем в Маниле, то здесь сегодня стояла такая жара, какой в Калькутте никогда и не знали.
Мама Лус — крупная располневшая женщина с необыкновенно густыми темными волосами, собранными в пуританский узел на затылке, куталась в шелковое кимоно. Когда-то Мама Лус слыла знаменитой проституткой, поговаривали даже, лучшей в городе. Но сейчас она стала мадам и не вспоминала о прежнем ремесле, делая исключение только для очень близких друзей. Она отличалась безупречной опрятностью и чистотой и постоянно благоухала ароматом сирени. Кожа у нее была белой, возможно, даже слишком белой, поскольку редко видела солнце. Облик ее был благороден, улыбка — ангельской. И если вы не знали, что она заправляет одним из гнуснейших на Улице шлюх борделей, то вполне могли принять ее за чью-нибудь мать.
Матерью она никогда не была.
— Развлечься пожаловали? — спросила она, подмигивая Карелле.
— Кроме тебя, Мама Лус, мне никого не нужно, — заявил Карелла.
Клинг потрясенно моргнул и поспешно вытер вспотевшее лицо.
— Для тебя, торо[29], Мама Лус сделает все, что пожелаешь. — Она снова подмигнула ему. — Для тебя Мама Лус опять юная девчонка.
— Ты у нас вечно юная, Мама Лус, — великодушно польстил Карелла, звучно шлепнув ее по могучему заду. И быстро спросил: — Где Ордис?
— Он с la roja[30]. Та, верно, обобрала его уже дочиста, спасибо, если глаза на месте оставила. — Мама Лус негодующе пожала плечами. — Эти нынешние девицы! Ничего их не интересует, кроме денег. В наши старые добрые времена… Знаешь, порой ведь любовь приходила. А сейчас? Что случилось с любовью, куда она подевалась?
— Она вся в твоем сердце, Мама Лус. У Ордиса есть пистолет?