— Ну и что теперь с ними будет? — пальцы Баринова возбужденно тискали руль. — Похоже, под колпак взяли мальчиков, а?
— Боря сказал… — Валентин задумался. — Боря сказал: пока только слежка.
— Тогда как мы к ним сунемся? И главное — для чего?
— Не знаю! — рявкнул Валентин. — Что ты ко мне пристал?
— Я-то ничего, мне твои мысли пощупать охота.
— Клим — вот, кто нам нужен! Уберем его, — чохом порушим всю «Сеть». Заодно и шалопаев этих спасем.
— Клима выбивают клином, — задумчиво проговорил Баринов. — Ох, Валя, и вляпаюсь я с тобой. Прощай, Галя-Галечка!
— Не боись! Увидитесь еще.
— Ага, на том свете. Мы ж, Валя, к волку в пасть лезем! И не к волку даже, а к крокодилу!
— В пасть — это точно! — Валентин зло засмеялся. Сунувшись в сумку, осторожно достал автомат. — Ничего, Барин, обойдется. А Клим где-то здесь, голову даю на отсечение.
— На фиг мне твоя голова, — Баринов протяжно вздохнул, дернув за прядь, поправил сползший набок парик.
— Итак, все субчики в сборе?
— Так точно! — офицер качнул рацией. Агент сообщает, что Боренька лепит из снега снежных баб, Максимов и Логинов гуляют по аллее. Пару минут назад подкатили ваши давние друзья. Так что все идет по плану.
Клим Лаврентьевич устало развалился на сидении. Этой ночью он почти не спал. У него было над чем поразмыслить. Дневной же короткий сон впрок не пошел. В затылок словно вколотили длинный тупой гвоздь, и ноющая, не прерывающаяся ни на минуту боль чрезвычайно тяготила. Проверяя себя, он даже подвигал шеей, забросив руки за голову, помассировал верхнюю часть позвоночника.
— Посторонних много?
— Не так чтобы очень, но хватает. В основном — прохожие. Из более серьезных свидетелей агент называет лоточницу и пару киоскеров. Но дистанция довольно приличная, так что вряд ли сумеют разглядеть лица.
— Не беда, если и разглядят… Этой клиентурой мы всегда успеем заняться, — Клим Лаврентьевич на секунду прикрыл глаза. — Группа готова?
— Они не знают подробностей, но цели названы.
— Вот и замечательно! — Клим Лаврентьевич яростно протер лицо ладонями и встряхнулся. — Стало быть, нечего тянуть. Покончим с делом — и домой!… — он взглянул на адъютанта неожиданно повеселевшими глазами. — Знаешь ли ты, мой милый, как это славно — время от времени стричься!
— Извините, не понял?
— Ножницы, машинка — пара минут, и голове легче!
Адъютант продолжал смотреть недоумевающе, и Клим Лаврентьевич снисходительно махнул рукой.
— Ладно, потом как-нибудь объясню. Свяжись с командиром группы. Как только подъедем к парку, пусть начинают. Появление нашей машины послужит сигналом.
— Стоит ли рисковать?
— Стоит, мой мальчик, обязательно стоит! Я хочу лично убедиться в том, что «стрижка» пройдет благополучно. Доживешь до моих лет, поймешь. Когда не помогает димедрол с пенталгином, нужны личные впечатления! Только тогда и заснешь спокойно. Молодость событиями возбуждается, старость — наоборот…
Клим Лаврентьевич умолк, ожидая, что ему возразят по поводу его собственной старости, но адъютант чуткости не проявил. А может, начальник и впрямь выглядел в его глазах законченным стариком. В силу своего неумного возраста печаль подобного факта молодостью попросту не осмысливается. И чтобы разорвать круг не самых приятных мыслей, Клим Лаврентьевич подал команду:
— Трогай, парень! Процедура стрижки начинается.
Как правило группа выезжала на операцию в микроавтобусах. На этот раз сверху дали команду задействовать «Москвич» красного цвета. Все было исполнено в точности. В машину уместились впятером, но тесно было недолго, — двое вылезли, не доезжая до парка. Их задача заключалась в том, чтобы смотреть и запоминать, фиксируя происходящее скрытой камерой. Просчеты, если они имели место, выявлялись не конкретными исполнителями, а именно этими «внешними» агентами. В случае непредвиденного каждый из двоих имел при себе какое-нибудь оружие и в любой момент мог поддержать группу решительными действиями. Участники операции не знали ни причин, ни имен, — да этого им и не следовало знать. Зато каждый выучил назубок описание и приметы предполагаемых «целей».
Все началось после того, как серебристый «Оппель» начальства вынырнул из-за угла и лениво заскользил по кольцевой дороге, подковой огибающей парковую зону. Никто не защелкал затворами и вставляемыми обоймами, — не кино, все было давно готово. На сидениях в лежали брикеты дымовых шашек, оружие покоилось на коленях. Красный «Москвич» плавно тронулся с места, и в этот самый момент его заприметил Леонид. Ни побежать, ни спрятаться за деревьями они не успели. Максимов только повернул голову, и стволы, показавшиеся в опущенных окнах автомобиля одновременно сверкнули трепещущим пламенем. Били одиночными выстрелами, но так часто, что это мало чем отличалось от автоматного огня. От полудюжины пуль, прошивших голову и тело, Леонид умер сразу, Максимов еще попытался прикрыться руками, но лавина свинца опрокинула и его. Задохнувшись от ужаса, Ольга метнулась к упавшим. Петр с лаем мчался за ней. Они ничего еще не понимали.