Я тоже скучал, родная.
— Ренар? — оборачивается отец с недоумением и искрящимся раздражением.
Показываю Тарику, что нужно сейчас уложить палача, он кивает. Эффект неожиданности работает как надо, отец даже не думает воспользоваться своими возможностями. А ещё, что самое важное, он не хочет демонстрировать жителям проблемы. Никогда этого не любил и не делал. Всё держал в тайне, вот и сейчас это играет мне на руку.
— Именно, — ухмыляюсь я, двигаясь ближе к нему: — Ты, кажется, хотел поведать мне историю о матери, нет? — отвлекаю, отслеживая перемещения и положение своего товарища.
Замечаю, как Айнея, несмотря на слезоточивый для неё газ, ставит подножку палачу, и Тарик успевает полоснуть его лучом по шее.
Всё. Теперь можно не разглагольствовать.
— Твоя мать была…
— Ренар, он убил её! — слышу крик своей женщины и оборачиваюсь.
Она не видит меня, дезориентирована, лишь с помощью Тарика она стоит на ногах. Ошарашенно смотрю в сторону неё, а затем в сторону отца.
— Шлюха грязная! — цедит он, собираясь, видимо, применить силу, но я опережаю его, посылая в него мощный белый шар.
Его откидывает, а я надвигаюсь на него, намеренно вызывая ещё больше энергии в свои руки.
Знаю, что Тарик уведёт её, несмотря на то, что я слышу её протест. Но сейчас он для неё спасение. А для меня сейчас важно разобраться в правде.
— Ты убил… — рёвом раздаётся собственный голос: — Ту, что любил?!
Он кряхтит, сломленный, валяясь на полу. А я словно грозовое небо, надвигающееся на него, всё больше генерирую энергии. Я не буду применять запрещённые приёмы, не буду и убийцей.
— Она околдовала! — орёт он: — И эти чары не спадали!
Ошарашенно смотрю на него, посылая ещё один луч, который обездвиживает его.
— Отзывай свою армию! — чеканю я: — Ты уничтожил единственное, что могло сделать тебя настоящим и легендарным правителем всех планет, а главное, ту, которая могла наделить тебя силой! — я озвучиваю это всё даже без боли, лишь с презрением и неприязнью: — Я даже руки пачкать об тебя не буду…
— Ренар! Окстись! Ты должен уничтожить её, она погубит…
— Нет, — присаживаюсь я рядом с ним: — Её кровь сделала меня только сильнее… а ты просто трус! Ты отправишься в самый отдалённый уголок нашей галактики и будешь гнить там! А я буду наблюдать, как ты иссыхаешь и молишь о прощении! — цежу ему прямо в лицо.
Эпилог. Айнея
— Ты волнуешься, любимый?
Я подхожу к Ренару со стороны, обхватываю мощный торс двумя руками, щекой прижимаясь к месту между лопаток. Слышу, как его сердце отбивает ритм, слышу, как он немного сбивчиво дышит.
Ренар опускает свои большие и горячие ладони на мои руки, поглаживая в успокаивающем жесте. Улыбаюсь сама себе от того, как мне хорошо рядом с ним, хоть и не всегда спокойно, потому что Ренар темпераментный.
Зато дозу спокойствия мне дарит другой…
Мы пришли к этому решению не сразу, и было не все так гладко. Мои любимые мужчины решили, что им нужно решить путем боя, с кем я останусь. Но тогда от меня прозвучало четкое и принятое мной решение, что если он решатся на этот бой, то ни один из них больше меня никогда не увидит.
Это так странно… У меня не было ни одного мужчины рядом, а теперь их двое, они любят меня, заботятся обо мне, они делают все для того, чтобы я была счастлива.
Так как Ренар через десять минут станет правителем, Президентом. Я знаю его планы, знаю, что он решил разрушить касты, отменить деление людей на какие-либо сословия. И я очень благодарна ему за это, и еще за то, что землян теперь не будут притеснять и выгонять обратно на Тартессу.
Ну наверно… Это еще связано с тем, что я, как будущая жена правителя, будучи землянкой, могу также принимать участие в Совете и принимать законы.
Тарик довольно болезненно отнесся к тому, что я стану законной женой Ренара, но я это делаю в первую очередь для землян, для своего народа. Чтобы они всегда были в безопасности, под моим крылом.
Тарик же всегда будет рядом, как мой личный страж, воин и такой же любимый мужчина.
Да, мы нестандартная семья, но ведь никому не обязательно знать наш маленький секрет.
— Волнуюсь, любовь моя, — Ренар на выдохе отвечает, — Но когда ты рядом все тревоги улетучиваются. Больше всего я волнуюсь и жду, когда ты наконец станешь официально моей.
Ренар разворачивается ко мне лицом, оставляя сладкий поцелуй на губах. Я чувствую, как завожусь с полоборота, стону ему в губы, нехотя отрываясь.
— Позже, — приглаживаю ладонями ткань мантии на его груди, — Вечером, любимый.
Он улыбается, с любовью и уважением заглядывая в глаза.