— Ну, дорогая моя, три процента — очень даже немало. Тут три, там четыре — с миру по голосу, губернатору кресло.
— Циник ты, Борька! Избиратели тебя не слышат.
— Я не циник, я практик. Да и ты, по-моему, тоже. Какая разница, кого изберут — все одно ничего не изменится.
— Эт-точно. Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Сроки, объем, сколько?
Борька сразу перестал улыбаться и заговорил по-деловому.
— Объемы стандартные, ну, сама знаешь. Четыре текста тысячи по две, две с половиной. Сроки. Если честно, то вчера. Погоди, не пугайся. Завтра утром еще сойдет.
— Ох, лишенько мне! Опять ночь не спать.
— Зная твои совиные привычки, сочувствовать не стану, — он подмигнул. — Готовые сбросишь мне в почту, я утречком, часов в восемь посмотрю. Пиши адрес. Борис с двумя «с», ты пишешь?
— Да пишу, пишу, говори уже!
— Вот и пиши. Подбельский, собака…
— Хорошо звучит: Подбельский — собака. Я всегда думала, что ты лев.
— У тебя вообще «волк — собака», новое слово в биологии, — парировал Борька. Разделительный символ электронного адреса, традиционно именуемый «собакой», создает нередко всякие забавные сочетания. — Записала?
— Запомнила! Тоже мне, сложности. Подбельский — с игреком?
— С игреком, с игреком. Ладно, не ершись. Потом заедешь, когда удобно будет, только позвони предварительно, чтобы точно меня застать, я расплачусь, — и Подбельский назвал сумму, раз в пять превышающую стандартные рекламные расценки.
— Кучеряво живете! — восхитилась я. — И ты спокойно отдаешь в чужие руки…
— Во-первых, не в чужие, а хорошему человеку. Ты ведь хороший человек?
— Ну… — я призадумалась. А в самом деле?
— Ладно-ладно, — испуганно замахал руками Борька. — Не ударяйся в философию. Пусть будет — приятному человеку. С этим-то ты спорить не будешь, ибо со стороны виднее. Так что, отдаю приятному человеку. И не чужому — знакомому. Бог, говорят, велел делиться. Помнишь главное правило? Укусил сам — дай укусить товарищу. Времени у тебя на это уйдет вчетверо меньше, чем у меня — я же помню, с какой скоростью ты пишешь. Прямой выигрыш. А кроме того, мне и так хватает, я на этом бюджете сижу. Так что, не волнуйся, заплачено будет сразу. Пойдем, материалы штабные выдам.
Молодой симпатичный охранник вопросительно взглянул на меня и после борькиного «это со мной» отшагнул в сторону. Ого-го! Предвыборный штаб Званцева, хоть и располагался с шамановским на одной лестнице, но отличался, как парадный подъезд от черного хода: стильная новая мебель, белые стены с глянцевыми предвыборными плакатами. Один даже интересный: «он приЗВАН ЦЕлью Великой». Что-то вроде «я пришел дать вам волю!» В голове сразу сложился альтернативный вариант: «Много ЗВАНых, да мало избранных». Продать, что ли, кому из конкурентов? Нет, не поймут. Помещение, и так немаленькое, казалось еще шире из-за полудюжины стеклянных раздвижных дверей. Глухая дверь была только одна — в кабинете Самого. В предбаннике у кабинета сказочной красоты неземное видение перед выключенным компьютером рассеянно изучало журнал «Vogue». Волосы у неземного видения были такие, что Тициан, если бы он вдруг был еще жив, сразу снова помер бы — от восторга. А ногти? Часа три работы какого-то толкового дизайнера… Да, ясно, почему у нее компьютер выключен: с такими конечностями не то что на клавиатуре работать — кнопку «пуск» не нажмешь.
Подбельский провел меня в один из кабинетов, где я, не сдержав любопытства, поинтересовалась:
— На каком конкурсе такую царь-девицу отыскали?
— А-а… — Борька махнул рукой. — Это званцевский ангел-хранитель.
— Хранитель чего, пардон?
— Сам утверждает, что бодрости духа, хотя на самом деле все-таки — тела. Но! — Борька воздел к потолку указательный палец. — Он с ней второй год не расстается. Что, сама понимаешь, совершенно нетипично. Пытались других подкладывать — бесполезно. — Загадка, в общем. Может, та самая легендарная левосторонняя нарезка? Правда, при полном отсутствии мозгов. За исключением спинного отдела, естественно. А так путаем тираж с Тиролем и кампанию с кампари. В общем, интеллекта ноль, зато инстинктов как у стаи мартовских кошек. Ну, и нравственности примерно столько же.
— Эк ты игриво настроен.
— От хорошей жизни, радость моя! Пока мы это сокровище надрессировали не хвататься за телефонную трубку и вообще постараться не открывать свой восхитительный ротик, кроме как по распоряжению сверху… Поневоле шутить начнешь.
— Так Званцев же, кажется, женат?
— Угу, и вдобавок, как изъясняются в предвыборных агитках, у него двое прелестных малюток. А раньше регулярно баню посещал. В хорошей компании, естественно. Это, однако, было раньше. Власть переменилась. Я бы счастлив был, если бы эту красотулю из штаба можно было удалить — пользы-то никакой, а опасностей навалом. Но присутствие Майи Александровны вообще не обсуждается. Она его вдохновляет и вообще талисман. А поскольку хозяин — барин, сама понимаешь, диктовать ему никто не может. Талисман, значит, талисман. Вот и сидит в приемной.
— И где же он взял это золотце?
— Вот угробит ему золотце выборы, тогда точно повеселимся. Половина сил уходит на то, чтобы ее нейтрализовать. В этой очаровательной головке еще и всякие гениальные идеи заводятся. Как тараканы. Почему бы, к примеру, Майе Александровне в виде прекрасной феи, олицетворяющей самого доброго кандидата, почему бы ей не осчастливить своим появлением какой-нибудь детский дом. Или поприсутствовать на открытии чего-нибудь. Тоже мне, принцесса Диана. Званцев мужик неглупый, но тут у него соображалка напрочь отключается. Пока объяснишь ему, почему это не пойдет… Нет, Ритуля, я свои деньги с лихвой отрабатываю. Сколько крови попортил, пока доказал, что присутствие Майи Александровны на встречах с избирателями, мягко говоря, излишне. Непременно господину Званцеву хотелось ее с собой таскать. А где взял, никто толком не знает. Похожа на девочку по вызову, и повадки до сих пор те еще проскакивают. Но если и так — точно не из нашего Города. Будь местная — мы давно бы уже все знали. А Майя Александровна явно круглая сирота — ни одного человека из прошлого в обозримом пространстве, ни друзей, ни родных.
— А сама она что говорит?
— О, разное. По настроению. Я лично слышал уже три версии. Кстати, по одной из них она внебрачная дочь нынешнего премьера и училась в Париже.
— В Сорбонне, надо полагать?
— Да она слова такого не знает — Сорбонна, скажешь тоже.
— Колоссально. И такое еще бывает? Незаконная дочь премьера… Что уж сразу не короля Занзибара? Она что, ненормальная?
— Черт ее знает. По-моему, просто фантастическая дура. Хотя может и притворяться — в настолько полное отсутствие мозгов трудно поверить.
25
Женщина — это профессия. Причем одна из наиболее высоко оплачиваемых.
За стеклянными дверями появилась внушительных размеров джинсовая фигура. Худощавое интеллигентное лицо странно контрастировало с мощной шеей и прочими приметами профессионального бойца. Боец протянул неземному созданию связку ключей.
— Майя Александровна, все в порядке, залили, почистили — норма.
Золотоволосая красотка ослепительно улыбнулась, царственно повела бездонными очами, повертела ключики на прелестном пальчике, демонстрируя безукоризненно исполненные узоры в стиле «подводное царство», позвенела, как колокольчиком, и бросила связку в сумочку. Взглянула на часы, картинным жестом поднесла пальцы к вискам, выплыла из-за стола и явно начала собираться на выход. Я попрощалась с Борькой и отправилась восвояси.
У подъезда замер сверкающий «Лексус» бронзово-золотого, как волосы несравненной хозяйки, цвета — с удивительно знакомым номером Т729РИ. О-ля-ля! Вот уж Майя Александровна — истинно золотое дно для клиники «Тонус». Интересно, что она там лечит? Сексуальность повышает? Неземное создание…