Зорич оторвался от ноутбука и тоже посмотрел на Шейна.
– А кто бывший хозяин?
– Некто Вильям Шерман. Обанкротившейся судовладелец. Ищейки уже выехали к нему, чтобы допросить.
Я повернулась к Серафиму, и он понял меня без слов, встал из-за стола, закрывая крышку ноутбука.
– Примерно час пути. Шейн, поедешь с нами. Возьми с собой лучших воинов. Мы не знаем, что или кто нас может там ждать.
***
По мере того, как мы приближались к тому месту, откуда поступил звонок, я начинала нервничать. Мне стало страшно туда ехать. Иногда надежда приобретает странные очертания. Её начинаешь бояться…бояться потерять. Она – это все, что у меня оставалось. Мне стало жутко от мысли, что там я увижу нечто такое, что меня окончательно сломает и отберет даже ее. Зорич посмотрел на меня с такой же тревогой.
– Думаешь, мы что-то найдем? – тихо спросила я.
– Не знаю. Но если звонок поступил оттуда, найдем хотя бы следы. Любое живое существо оставляет после себя отметины, каким бы умным и аккуратным оно ни было. Некто звонил вам с сотового Николаса, а значит, этот некто, как минимум, его нашел и имел наглость набрать ваш номер.
– Где бы он мог быть, если он жив?
– Если он жив, то должен быть либо при смерти, либо в таком месте, откуда не может ни с кем из нас связаться. С трудом себе представляю, в каком он должен быть состоянии целый месяц, чтобы не найти такой возможности. В любом другом случае ваш муж непременно нашел бы способ сообщить нам о себе. Если только…
– Если что?
– Если только именно это и не было его очередным планом.
– Тогда я убью его лично.
– Пожалуй, в этот раз я вам даже помогу.
Я вымученно ему улыбнулась, и Зорич впервые сжал мои пальцы в попытке ободрить.
– Мы найдем его, если он живой.
Я кивнула и отвернулась к окну. Проклятое «если». Проклятая неизвестность. Сомнения. Ужас и война с самой собой. Когда у меня не останется даже этого, я не знаю, что со мной будет. Это была единственная боль, которой я панически боялась. Боль, от которой только собственная смерть может стать избавлением.
Я ее запомнила слишком хорошо. Ни одна пытка не сравнится с этим мучением, когда хочется сдирать с себя кожу живьём и все равно понимаешь, что даже физическая агония не заглушит того, что происходит внутри.
Машина свернула с главной трассы на узкую проселочную. Мы почти подъехали к кромке леса. Я знала, что за нами следуют еще два джипа – охрана. После того, как сообщили о смерти Ника, с меня не спускали глаз. Дети находились под постоянным присмотром.
Когда мы въехали в лес, я начала ощущать легкое чувство паники. Заснеженные деревья и сугробы больше не вызывали у меня восхищения, они меня пугали. Я бы никогда не отважилась приехать сюда одна. Это как встретиться лицом к лицу со своим самым кошмарным воспоминанием. Со своей смертью.
Когда я увидела охотничий дом, о котором говорил Шейн, мне стало нечем дышать. Я не могла поверить своим глазам, разве Ник не говорил, что он сгорел дотла? Это был тот самый дом, в котором он прятал меня от Вудвортов пятнадцать лет назад. Дом, в котором я впервые ему отдалась. От нахлынувших воспоминаний закрылись глаза, и я услышала собственный тяжелый вздох. Я бы хотела сейчас услышать его голос. Хотя бы пару слов. Мне кажется, я готова пройти ради этого через что угодно. Боже! Да я готова простить ему все, лишь бы он оказался жив. Пусть даже не со мной. Пусть уйдет от меня. Пусть разлюбит, забудет и возненавидит, но только живет. Но каждый прожитый день без известий выгрызал у моей надежды кусок мяса. Сжирал её живьем, проглатывал ее мучительные стоны агонии и ждал еще одного рассвета, чтобы отодрать очередную порцию. Я прекрасно знала статистику. Она одинакова как в мире смертных, так и в мире бессмертных. Если кто-то исчезает без вести, то с каждой минутой шансов на то, что останется в живых, становятся все меньше и меньше. Но это же мой Ник. Его не так-то просто убить. Он умный, сильный и самый опасный из всех хищников в нашем мире. Мы с ним побывали на том свете вместе и вернулись обратно. Он не мог погибнуть вот так просто. Вот так банально. От руки какого-то чокнутого психопата.
Здание больше напоминало полуразвалившийся сарай. Крыша накренилась под толстым слоем снега, а окна были заколочены досками. А потом мы все почувствовали запах.
Точнее, вонь, которую источает мертвая человеческая плоть. Серафим переглянулся с Шейном, и тот вызвал по рации своих. Приказал остановиться и окружить дом кольцом. Я нащупала пальцами пистолет и кинжал.
То, что мы увидели во дворе, скорее, было похоже на кадры из фильма ужасов. Около двух десятков мертвых тел, припорошенных снегом. На разных стадиях разложения. Их даже не потрудились закопать. Шейн и ищейки уже осматривали трупы, а мы продвигались к дому, пока Зорич не остановил нас, подняв руку вверх.