- Неужели вам тоже хочется пропадать в море по два месяца? - поднял брови Путин.
- Мне приходилось плавать по два месяца, когда я служил на дизельных подлодках, Иван Юрьевич. Место моряка - в море. Наша задача - внушать страх империалистам. Вряд ли мы добьемся этого, стоя на приколе в Полярном. Просто "Октябрь" не может находиться в море больше двух недель, потому что после этого срока резко снижается работоспособность людей. Через две недели этот детский сад будет не более чем скопищем бездумных роботов. - Именно на этом и строил свой расчет Рамиус.
- Что же, достаточно команде вкусить капиталистической роскоши, и мы избавимся от всех трудностей? - усмехнулся Путин.
- Истинный марксист всегда объективен, товарищ замполит, - осек его Рамиус, наслаждаясь мыслью, что это его последний спор с парторгом. - С точки зрения объективности все, что помогает нам успешно решать поставленные задачи, - это хорошо, а все, что мешает, - плохо. Трудности должны закалять человеческую душу и повышать мастерство, а не притуплять его. Разве плавание на борту подводной лодки само по себе не суровое испытание?
- Но не для вас же, Марк Александрович. - Путин поднес к губам стакан с чаем.
- Я - моряк, в отличие от моей команды. Большинство из ребят никогда не станут моряками. Это деревенские парни, мечтающие стать рабочими и перебраться в город. Следует идти в ногу со временем, Иван Юрьевич. Эти парни иные, чем были мы в их годы.
- Пожалуй, - согласился Путин. - Вы никогда не бываете довольны, товарищ командир. Наверно, люди, подобные вам, и являются двигателями прогресса, заставляют всех нас идти вперед.
Оба хорошо знали, почему советские подводные лодки проводят так мало всего пятнадцать процентов времени - в море, и это не имело никакого отношения к удобствам, с которыми размещалась команда. На "Красном Октябре" находилось двадцать шесть ракет типа "морской ястреб", СС-Н-20, каждая из которых несла по восемь разделяемых боеголовок индивидуального наведения мощностью в пятьсот килотонн. Эти ракеты были способны уничтожить двести городов. Бомбардировщики наземного базирования могли проводить в воздухе считанные часы, затем им приходилось возвращаться на аэродромы. Ракеты, размещенные вдоль главных советских железнодорожных магистралей, протянувшихся с Запада на Восток, находились под контролем военизированных частей КГБ, готовых принять экстренные меры, если какой-нибудь командир ракетного полка вдруг осознает, какая гигантская мощь в его руках. А вот подводные ракетоносцы уже по определению находятся вне всякого контроля с суши, и их задача только в том, чтобы оставаться невидимыми.
Размышляя об этом, Рамиус изумлялся тому, что правительство вообще решилось обзавестись кораблями такого типа. Их экипажам приходилось безоговорочно полностью доверять. Вот почему они выходили в море реже западных кораблей такого же класса, и, когда находились в море за пределами контроля с суши, на борту рядом с командиром всегда был замполит - что-то вроде второго капитана, на которого каждый раз оглядывались, одобряет ли он приказ.
- Неужели, Марк Александрович, вы решились бы на двухмесячный поход с этой деревенщиной?
- Вы ведь знаете, я предпочитаю иметь дело с полуобученными новобранцами. Их легче переучивать. К тому же у меня свой собственный способ делать из этих парней настоящих моряков. Возможно, я тут грешу культом личности!
Путин засмеялся и закурил сигарету.
- Вы думаете, об этом неизвестно, Марк Александрович? Но лучше вас у нас на флоте нет учителя, да и ваша преданность ни у кого не вызывает сомнений.
Это было правдой. Рамиус воспитал сотни офицеров и матросов. Теперь они служили на других подводных лодках, любой командир подлодки мечтал заполучить их к себе. Не менее парадоксальным было и то, что ему удалось окружить себя ореолом доверия в обществе, где люди вообще редко доверяли друг другу. Разумеется, Рамиус был преданным членом партии, сыном видного партийного деятеля, гроб с телом которого несли в последний путь три члена Политбюро, Путин поднял кверху палец.
- Вас следовало бы назначить начальником одного из высших военно-морских училищ, товарищ командир, - авторитетно изрек он. - Там вы могли бы лучше проявить свои способности на благо нашего государства.
- Нет, Иван Юрьевич, я - моряк. Всего лишь моряк, а не школьный учитель, что бы там ни говорили обо мне. Умный человек знает пределы своих способностей. - А смелый использует предоставившиеся возможности, подумал капитан. Все офицеры, находящиеся сейчас на борту "Красного Октября", в прошлом служили под его командованием, исключение составляли трое молодых лейтенантов, но и они будут исполнять приказы командиров так же беспрекословно, как все сопливые матросы, как и корабельный доктор, от которого мало что зависит.
Хронометр пробил четыре часа.
Рамиус встал, подошел к сейфу и набрал свою комбинацию из трех цифр. Путин последовал его примеру, и капитан потянул ручку на круглой дверце сейфа. Внутри лежал запечатанный конверт из плотной бумаги, а также четыре книги с ключами к шифрам и координатами целей для корабельных ракет. Рамиус достал конверт, затем закрыл дверцу сейфа, повернул ручки обоих цифровых замков и снова сел.
- Итак, Иван Юрьевич, как вы полагаете, в чем суть наших приказов? подчеркнуто высокопарно спросил Рамиус.
- Выполнять свой долг, товарищ командир, - в тон улыбнулся Путин.
- Совершенно верно. - Рамиус сломал восковую печать на конверте, извлек оперативный приказ на четырех страницах и быстро прочитал. Ничего сложного.
- Нам приказывают следовать в квадрат 54-90, где состоится встреча с нашей ударной подлодкой "В. К. Коновалов" - ее командиром недавно назначен капитан второго ранга Туполев. Вы знакомы с Виктором Туполевым? Нет? Виктор будет изображать противника, намеренного вторгнуться в наши воды, и мы проведем четырехдневные учения по обнаружению и слежению. Туполев попробует преследовать нас - если сумеет. - Рамиус усмехнулся. - Парни из дивизиона ударных подводных лодок все еще не могут найти способ, как обнаруживать нашу подлодку с ее новым движителем. Не удастся это и американцам. Мы должны ограничить свои действия квадратом 54-90 и прилегающими к нему. Это несколько упростит задачу Виктора.
- Но вы не допустите, чтобы он нас обнаружил?
- Нет, разумеется, - фыркнул Рамиус. - Обнаружить нас? Виктор когда-то учился у меня. Нет, Иван Юрьевич, противнику никогда нельзя уступать, даже во время учений. Уж настоящий-то противник нам точно не уступит! Стараясь отыскать нас в морских глубинах, Туполев приобретает практику, столь необходимую для поиска вражеских подводных ракетоносцев. Впрочем, у него неплохие шансы обнаружить нас - в конце концов, район учений ограничен девятью квадратами, а это всего лишь сорок тысяч квадратных километров. Посмотрим, чему он научился, плавая вместе с нами, - ах да, в то время вы еще не служили со мной. Туполев плавал у меня на "Суслове".
- Мне кажется, вы чем-то разочарованы?
- Нет, ничуть. Эти четырехдневные учения с "Коноваловым" будут интересными. - Вот ведь мерзавец, подумал Рамиус, ты отлично знал содержание приказов и слышал, разумеется, о Викторе Туполеве. Брехло проклятое! Пора действовать. Путин докурил сигарету, допил чай и поднялся. - Значит, мне снова выпало счастье наблюдать за действиями искусного командира подводной лодки, который будет водить за нос бедного мальчика. - Он повернулся к двери. - Я считаю... - Замполит не успел закончить фразу. В тот момент, когда он сделал шаг от стола, капитан сильным пинком сбил его с ног. Путин упал навзничь, Рамиус вскочил, сильные жилистые руки моряка схватили замполита за голову и ударили затылком об острый металлический угол обеденного стола. Быстрым движением Рамиус нажал на его грудь. Послышался сухой треск, и позвоночник замполита сломался на уровне второго шейного позвонка, там, где обычно ломается шея у повешенного.
Все произошло мгновенно. Путин попытался было крикнуть, безмолвно открыл рот, но тут же закрыл его, успев судорожно вдохнуть последний глоток воздуха словно рыба, выброшенная на берег. Широко открытые глаза уставились на Рамиуса. В них не было даже боли - всего лишь удивление. Капитан осторожно опустил тело на плитки пола.