Он, довольный каламбуром-шуткой, хлопнул по плечу Боброва, потом наградил таким же хлопком Ковшова.
— Мне докладывать регулярно, по мере поступления новостей. Дело на контроле в обкоме партии, — прокурор области многозначительно окинул взглядом обоих своих подчинённых — и прокурора района, и прокурора следственного отдела.
Ни улыбки, ни намека шутить и улыбаться на его лице уже не было видно. Но паузу особенно затягивать не стал. Неожиданно перевёл разговор на другое:
— Тут, Маркел Тарасович перекусить предложил, ты как, присоединишься?
Зинина незаметно толкнула задумавшегося Ковшова — соглашайся!
— Спасибо за приглашение, Николай Петрович, — опустил глаза Ковшов, — я хотел с экспертом ещё раз переговорить, ему труп везти надо. Испорчу вам аппетит.
— Ну давай, занимайся, — одобрил Игорушкин, — полагаю, к концу недели картину прояснить удастся. Мне комиссар сообщил, что тут начальника районного кагэбэ сменили. Его фамилия, кажется, Царапкин. Да, старший лейтенант госбезопасности Царапкин. Ты его тоже привлекай по мере необходимости. Без оперативной работы в этом случае мало что сделаешь. В общем, мобилизуй все силы. А я с его руководством эти вопросы решу.
Ковшов не уловил смысла сказанного. При чём здесь Комитет госбезопасности и этот Царапкин, сменивший Усыкина? Убийство, конечно, не бытовое, но к компетенции известного ведомства никакого отношения оно явно не имело. Однако прокурор области не позволял себе произносить лишних и тем более ненужных слов, а эти он произнёс. И сделал это не один на один, а в присутствии Боброва. Следовательно, если не понял намёка, надо будет подумать ещё…
— Где базироваться собираешься?
— Пока не решил, Николай Петрович.
— Я смотрю, ты с ребятами из райотдела всё совещание просидел… Это хорошо, что их не забываешь и они тебя помнят.
Ковшов слушал и не узнавал Игорушкина. Это был не тот человек, который в двух шагах отсюда только что проводил «пятиминутку», обернувшуюся жёсткой, но набившей оскомину показухой. В нём не было и признаков того, что господствовало за столом в избе и гнётом придавливало душу. Захотелось почесать затылок: в театре короля спектакль играет свита, а здесь перед ним, похоже, театр абсурда — король сам играет весь спектакль. И где он сам? Настоящий? Здесь, в разговоре с ним? Или там, властвующий за столом?
— Веди, Маркел Тарасович, — отвернулся тем временем прокурор области от Ковшова, — Зоя Михайловна, не отставай. Нам ещё лететь назад. Оглох я от этих погремушек. Максим Иванович, присоединяйтесь к нам!
Прокурор махнул рукой командиру вертолёта:
— Перекусить нас приглашают, уверяют, что на пустой желудок лететь хуже.
Неизвестно с чего повеселевший, Квашнин уже подходил к Ковшову с несколькими парнями в гражданской одежде. Опытный взгляд Ковшова без труда высмотрел служивую выправку здоровяков из «уголовки». Камиева среди них не наблюдалось, но знакомые лица быстро восстанавливались в памяти.
— Я что тебе говорил, Данила Павлович? — издалека ухмылялся Квашнин. — Тоска по родным краям сильнее тепла городской постели?
— Да, «дым Отечества нам сладок и приятен», — потянул носом Ковшов.
Воздух откровенно портился на глазах, насыщаясь запахом горелого дурственно-сладкого навоза.
— Не обращайте внимания, — успокоил его Квашнин, — забылась уже местная профилактика насекомых? Это рыбаки за избой кучу по ветру запалили. От комаров верное средство.
— Да уж, шефу к ухе как раз, — пробурчал больше для себя Ковшов и посочувствовал Зининой, — думаю, он здесь особенно не задержится. И Бобру напомнит потом не раз.
А сам, увлекая за собой Дынина и остальных, начал подыскивать место посвежее, уходя с ветра.
— Совещаний устраивать не будем. По сегодняшнему дню здесь разберёмся. Понял, Пётр Иванович, а то день заканчивается у вас, я смотрю, быстрее, нежели в городе. — Ковшов упёрся в капитана требовательным глазом командира.
— И не забудь, Данила Павлович, — ехидно не удержался от привычки вставлять комментарии Квашнин, — свет отключают на деревне с заходом солнца, после работаем только при лучине, как Арина Родионовна. И потом: где же кружка, чтоб сердцу было веселей!
— Помню. И кружку подымем, — остановил велеречивого капитана Ковшов. — Сегодня каждый работает по индивидуальной программе. Надеюсь, Пётр Иванович, ты ребят озаботил?