Комментарии не потребовались. Эндрю Хорсфорт работал в клинике. Его имя много лет было связано с закрытой больницей для душевнобольных, репутация которой страдала каждый раз после независимой проверки. Он полагался на то, что Фиона презрительно называла «чувствительным» подходом к рецидивистам, и гордился своей проницательностью, выработанной за долгие годы службы.
– Хорошо бы, он хоть на время забывал о своем «эго», – как-то раз с сарказмом заметила Фиона, прослушав одну из его лекций.
У него было, как Фиона говорила близким друзьям, счастливое попадание в точку, когда он взялся за свое первое большое дело и разработал определенный тип преступника, но с тех пор он ни на шаг не продвинулся вперед, зато газетчики получают от него бессчетные статьи и интервью. Когда полицейские производили законный арест, согласуясь с его данными, он тотчас начинал кричать о своих достижениях, но стоило им сплоховать, и он открещивался от них. Так как у полицейских был подозреваемый – Фрэнсис Блейк, Фиона ни на секунду не усомнилась в том, каким будет подготовленный Хорсфортом психологический портрет.
– Я выхожу из игры, – твердо сказала Фиона.
– К сожалению, ты уже вне игры, – с горечью проговорил Стив. – Они решили не принимать во внимание твой профессиональный совет и мое личное мнение. Теперь они готовят Блейку ловушку. Естественно, под началом Хорсфорта.
Фиона сердито покачала головой.
– Черт бы их побрал, – не выдержала она. – Хуже не придумаешь. Даже если бы я считала Блейка убийцей, это все равно не лучший выход. Вы могли бы получить пользу от опытного психолога, проработавшего не один год, но ваша молоденькая детектив, поднатасканная идиотом Хорсфортом, – это заранее запланированный провал в суде.
Стив пригладил ладонями редеющие волосы.
– Думаешь, я им не говорил?
И он в отчаянии стиснул зубы.
– Не сомневаюсь, что говорил. И знаю, что тебя от всего этого мутит не меньше, чем меня. – Фиона встала и подошла к окну. Ей было невыносимо ее унижение даже перед Стивом. – Что ж. Со столичной полицией покончено. Больше никогда не буду работать с тобой и с твоими коллегами.
Зная Фиону много лет, Стив понимал, что уговаривать ее бесполезно. Его самого настолько разозлило невнимание к его мнению, что и он был готов подать в отставку. Однако, в отличие от Фионы, у него не было другой работы, поэтому ему пришлось отбросить эту мысль и забыть о своей гордости. Правда, он рассчитывал, что и Фиона со временем забудет обиду. Но пока еще было рано об этом говорить.
– Я тебя не виню, Фион, – печально проговорил Стив. – Жаль, конечно, терять тебя.
Взяв себя в руки, Фиона посмотрела прямо ему в глаза.
– Тебе придется еще перед многими извиняться, прежде чем ты расквитаешься с этим делом, – мягко сказала она.
Даже тогда Фиона предвидела, к чему может привести интрига, затеянная Хорсфортом. Полицейским во что бы то ни стало нужно было засадить убийцу за решетку, тем более теперь их совесть успокаивал уважаемый психолог, говоривший как раз то, что они хотели слышать.
Фионе не доставил ни малейшего удовольствия тот факт, что права оказалась она.
Глава 3
Средневековая крепость Толедо стояла на горе, почти полностью окруженной рекой Тахо, изгибающейся тут наподобие бычьего ярма. Благодаря глубокой реке и крутым скалам большая часть города была защищена от нападений, и укреплять пришлось всего лишь одну узкую полосу. Теперь вдоль реки шла живописная дорога, с которой открывался прекрасный вид на золотящиеся в солнечных лучах дома, расположившиеся на всем склоне сверху донизу – от богато украшенного собора и строгого Алькасара. Это запомнилось Фионе еще с тех пор, когда тринадцать лет назад она с тремя друзьями в пыльный жаркий день осматривала город.
Туром по Испании они решили отпраздновать окончание аспирантуры, и в стареньком «фольксвагене» любовались видами и городами по своему усмотрению. Толедо остался в памяти в первую очередь как город Эль Греко, Фердинанда и Изабеллы; запомнились и витрины магазинов, где выставлены доспехи и мечи, и великолепное обслуживание. Но если бы кто-нибудь сказал тогда юному университетскому психологу, что в один прекрасный день она приедет в Испанию в качестве полицейского консультанта, Фиона непременно поинтересовалась бы, какие галлюциногены спровоцировали подобную фантазию.
Первый труп – обезглавленную женщину – нашли якобы в стародавние времена примерно в миле от городских ворот в глубокой, поросшей лесом речке, впадавшей в Тахо. Согласно преданию, то была цыганка, соблазнившая стражника, чтобы он открыл дорогу захватчикам. Цыганку обезглавили, а речку назвали Ла Дегойада – «Перерезанное горло». Ничему не удивляясь от усталости, Фиона тем не менее не преминула отметить, что майор Беррокал ни словом не обмолвился о судьбе солдата-стражника.