— Привет, Петер. Давненько не виделись, — шепчет чей-то голос.
Оборачиваюсь. Женщина средних лет, одетая в траур, издевательски подмигивает:
— Конечно, где тебе меня узнать. В одежде-то.
— Да уж, — соглашаюсь я, — погоди, где же это мы…
Но тут какой-то мужчина, протиснувшись сквозь толпу, одаривает меня враждебным взглядом и уводит ее в часовню.
Вхожу и я, встаю у стены в стороне от украшенного цветами гроба. Пианист начинает играть, и молодая актриса, начинавшая карьеру, снимаясь обнаженной для нашего журнала, поет Can You Feel the Love Tonight Элтона Джона, да так, что у большинства присутствующих из глаз текут слезы. It’s enough for this restless warrior just to be with you[2], — поет она чистым голосом.
Ловлю себя на том, что испытываю презрение ко всем этим людям, к самовлюбленной и напыщенной толпе, но не хочу идти на поводу у своего внутреннего голоса. И вот постепенно гнетущие мысли разбегаются, как зайцы, давшие стрекача от охотника. Надо потренироваться управлять своими мыслями, ведь мысли правят эмоциями, а эмоции всем остальным. Я перевожу взгляд с человека на человека и узнаю многих из этих пожилых мужчин и женщин, в прежние времена сотрудничавших с журналом: некоторые поседели и поизносились, постарели прежде времени от разрушительного образа жизни. Вдруг замечаю женщину, заговорившую со мной перед часовней. Она сидит в последнем ряду и рассматривает роспись на потолке, что-то знакомое есть в ее чертах, но я никак не могу вспомнить, кто это. В этот момент музыка умолкает и встает Пернилла. Повисает тишина.
— Приветствую всех вас. Хочу сказать только одно: я люблю папу, и эта любовь не стала слабее, чем была всегда. Я рада что вы пришли на похороны Януса. После завершения церемонии приглашаю всех выпить пива в общем зале рядом с домом священника
Пианист снова начинает наигрывать Элтона Джона, шестеро мужчин поднимаются, берутся за ручки гроба и медленно выносят его к катафалку, где уже ждет распорядитель. Я не могу избавиться от комка в горле. Пытаюсь отогнать от себя боль и ощущение бессмысленности, но они переполняют меня.
Вероятно, моя жизнь действительно забуксовала в конце восьмидесятых, эта мысль часто посещает меня, но ведь человек никогда не перестает развиваться вне зависимости от того, хочет он того или нет. Едва ли возможно остановить мгновение, замереть в состоянии постоянном и неизменном. И все же, когда я представляю девушку своей мечты, то ей двадцать пять или около того, и музыку по-прежнему предпочитаю ту, что слушал в юности. You Angel You, In the Air Tonight[3]. Современную музыку я не знаю, она меня не интересует, а глядя на свое отражение в зеркале, вижу мужчину на двадцать лет моложе себя, жизнелюбивого, энергичного и сильного. Все еще можно наверстать, я жив-здоров, сердце качает кровь по венам, и я достаточно крепок, чтобы взяться за то, что не удалось осуществить Янусу. Хотя это не дает мне права ходить тут и улыбаться, когда все скорбят.
— Слушай, мы, случаем, не родственники? — Этот резкий тон нельзя не узнать, пусть голос и смягчен до шепота.
Оборачиваюсь и упираюсь взглядом в ухоженное лицо своего старшего брата. Всякий раз, когда я его встречаю, он выглядит все моложе; впрочем, мы не слишком обременяем друг друга частыми визитами, скорее, напротив. Интересно, как он умудряется сохранить лицо таким молодым? Пластика, инъекции, кремы? Скольжу взглядом по его фигуре. Ага, животик-то выпирает над брюками, и пиджак не скрывает обвислых грудей. Еще бы парик и штукатурку погуще, вполне сошел бы за проститутку на пенсии.
— Что ты тут делаешь? — невольно вырывается у меня.
Надо было попрактиковаться в роли члена семьи, а так он легко опережает меня:
— Ну, ну, Паучок Петер, вон и глазки покраснели уже. Нас так глубоко трогает человеческая смерть?
Бесчисленные выступления в зале суда сделали его настоящим экспертом по части унижения ближнего. Ему доставляет удовольствие видеть людей у своих ног и топтаться по ним. Это еще одна причина, по которой мы видимся исключительно на похоронах и юбилеях.
— Мне кажется, вы чем-то похожи, — говорит Пернилла, пробившись в угол зала, где мы стоим с бокалами пива.
— Это мой брат, — восклицаем мы одновременно, и я не могу сдержать улыбку.
— Каждый из нас и понятия не имел, что другой знаком с Янусом, — продолжаю я. но голос меня не слушается.
— Спасибо вам, что пришли, — благодарит она с улыбкой и плавно перемещается дальше, к другим пришедшим помянуть ее отца.
2
Строка из сингла «Ты чувствуешь любовь сегодня ночью?», прозвучавшего в полнометражном диснеевском мультфильме «Король Лев» (1994): «Неутомимому воину достаточно просто быть с тобой» (
3
Песни Боба Дилана из альбома Planet Waves («Планетарные волны», 1974) и британского певца и композитора Фила Коллинза из альбома Face Value («Номинальная стоимость», 1981).