Выбрать главу
If you should fall Into my arms And tremble like a flower[1].

Я выключаю музыку и сажусь на край кровати. Потом ложусь на спину, закрываю глаза, вытягиваюсь во весь рост. Меня не было рядом с ней, когда Тао родился. Я снимал в Польше фильм и спал с мужчиной во Дворце культуры. Мобильных телефонов тогда еще не было, и я узнал обо всем только на следующий день, когда позвонил домой, и она плакала, потому что я нарушил свое обещание быть рядом. Но я был рядом, когда Нор появился на свет. Роды превратились в настоящий кошмар, потому что пуповина обмоталась вокруг шеи, и он чуть не задохнулся. Я пытался успокоить жену и ее подругу, но думал лишь о том, где бы можно было спокойно поработать над рукописью сценария к новому документальному фильму. А главное — где раздобыть денег на съемки? Уже тогда молодое поколение кинематографистов незаметно обходило меня.

Но теперь опять пришло мое время. Я убеждаю себя, что способен вернуться, но в ту же секунду чувствую новый укол сомнения, энергия струится вниз по телу и вытекает через ступни, как вода из крана. Я пытаюсь собраться с силами, напрягаю мышцы, и зернышко в глубине мозга начинает стремительно расти и созревать, прорастая мыслями, и они завоевывают пространство вокруг себя. Тут звонит телефон, лежащий на подоконнике.

— Ты забыл, что сегодня пятница? Нам тебя не хватает, — говорит мой приятель, владелец небольшого телевизионного канала, на котором я подрабатываю деньжат на аренду квартиры. У него круглая дата, он празднует в местечке, где он завсегдатай, и я обещал появиться. Хотя бы на этот раз.

5

Давненько я не заглядывал в этот бар: как-то больше не тянет, потому что тяжелого похмелья тогда не избежать — с годами его претензии на победу надо мной все весомей. Мой работодатель в тысячный раз рассказывает своей свите, заглядывающей ему в рот, байку о том, как он в четыре утра отоварил одну негритяночку сзади прямо тут, в толпе посреди бара. Слушатели истерически ржут, я подхожу к стойке, заказываю пиво и прикидываю, какое бы придумать оправдание, чтобы свалить пораньше.

— Мы случайно не знакомы? — произносит голос с отчетливым немецким акцентом. Я оборачиваюсь к высокому худому мужчине с коротко подстриженной черной бородкой и кружкой пива в руке.

— Йохан Мек! — восклицаю я.

Мне знакомы эти три маленькие татуировки на левой руке. Треугольник, вписанный в круг, символизирует анархию, звезда свидетельствует о бесконечности Вселенной, а буддийский знак Ом — самая сакральная из мантр. Ом вытатуирован у Йохана и на мочке правого уха. На мгновение я оказываюсь в прошлом — на пляже вроде тех, где рекламируют «Баунти», — на мне одни плавки, взгляд устремлен в бесконечное, искрящееся серебром море. Я бросаю взгляд на Йохана, беру у него резко пахнущий косяк, делаю глубокую затяжку, задерживаю дым в легких на двадцать лет и выдыхаю.

— Мы вместе были в Гоа, — говорит Йохан.

Как будто это возможно забыть. Он почти не постарел, в отличной форме, широкоплечий, коротко стриженный — я-то помню его с волосами, падающими на плечи.

Бесчисленные закаты и восходы проносятся перед моим внутренним взором, я уже прилично выпил, и воспоминания, нахлынув, приводят в движение верхнюю часть тела, раскачивающегося в такт музыке. Там, в Гоа, моя жизнь дала крен, там я пристрастился к хешу. Я иду за Йоханом к его столику, и сразу у меня на коленях спешит оказаться она, моя забытая страсть, в шаманском платье, с «ловцом снов» на груди и тронутыми сединой распущенными волосами. Она пьет мохито, и между зубами у нее застряли крохотные кусочки мяты. Я чувствую ее бедра, но не уйду с ней сегодня вечером, я буду разговаривать с Йоханом о Гоа и о том, что было потом, а ее уже зовет ее смартфон, и она уплывает дальше в ночь.

вернуться

1

Здесь и выше приводятся строки из песни Let’s dance — заглавной композиции из одноименного альбома Дэвида Боуи.

«Давай станцуем, надень свои красные туфли и давай станцуем блюз.

Станцуем под песенку, что сейчас звучит по радио».

«Давай покачиваться в такт музыке, пока блики цветомузыки ложатся на твое лицо.

Давай покачиваться в такт музыке, пробиваясь через толпу туда, где никого нет».

«Если ты упадешь в мои объятия

И будешь трепетать, словно цветок» (англ.).