- Боитесь?- поддела его Елена. - Какими будете играть - белыми, черными?
- Выбирайте сами!
Их глаза встретились, и ей почудилась в его взгляде особая, жаркая и понятная любой женщине искорка заинтересованного оценивания. Она не знала, как к этому отнестись, но досады не ощутила, скорее, некоторое замешательство.
- Мужчины должны быть во всем первыми, вот вам и начинать!
Странная это была партия - они практически не играли, зато много разговаривали.
- Вы - интересная женщина,- для начала заметил собеседник,- мои рыцари лезут из кожи вон, пытаясь обратить на себя ваше внимание, сорвать со столь прекрасных уст хоть мимолетную улыбку, но вы ко всему безучастны! Сидите, погруженная в свои мысли, угрюмая, неулыбчивая… Благородная дама должна стать ярким светочем, путеводной звездой для рыцарей, особенно когда находится в окружении одиноких мужчин, а вы дерзите, делаете обескураживающие замечания, явно пренебрегаете производимым впечатлением. Вам не хочется нравиться?
- Дело не в том, что я не хочу нравиться мужчинам,- Елена сосредоточила внимание на расстановке фигур,- а в том, что мне не нравятся сами мужчины!
Брови вельможи изумленно взлетели вверх.
- Вот даже как? Сколько же вам лет, что вы пришли к столь уничижающему нас выводу?
- Почти восемнадцать. Но не в этом суть! Я за всю свою пусть и недолгую, но достаточно насыщенную событиями жизнь не видела ни одной счастливой женщины. И представьте, во всех их бедах были виноваты именно мужчины!
- Позвольте не согласиться с вашим утверждением. Иногда дамы бывают очень счастливыми, и их делаем таковыми мы.
- Я знаю, о чем вы говорите! Но даже самое огромное наслаждение в отсутствии любви превращается в унижение.
- А если любовь всё-таки присутствует?
Она не даст сбить себя с толку, чтобы он не говорил. Все мужчины лукавы, как эдемский змей!
- Не знаю,- Елена нервно зажала в пальцах пешку, упорно разглядывая шахматную доску,- меня никто и никогда не любил! Давайте прекратим этот разговор, и все-таки начнем играть! Вы сидите со своей фигурой уже невесть сколько времени, так и ночь может закончиться...
Резкость собеседник пропустил мимо ушей, но на некоторое время все же замолчал, к облегчению партнерши. Но ненадолго, через пару ходов он заговорил снова:
- Вы позволите задать вам ещё несколько вопросов?
Елена устало пожала плечами.
- Да, мессир!
- Я узнал от барона Шамота, что вы воспитывались в доме своего крестного отца. Кто он?
Елена побледнела, но все же нехотя призналась:
- Барон Збирайда из Черного леса!
- Збирайда? - глаза собеседника неожиданно широко распахнулись, и он даже слегка отодвинул шахматную доску. - Бывает же такое!
- Почему вас так поразило имя моего крестного отца?
- До него мне нет дела, а пани Хелена интересует, и даже очень. Я как раз думал о ней!
Елена поперхнулась от неожиданности. Вот это поворот! С чего бы это Хеленка так понадобилась высокопоставленному мадьяру?
- Вы её хорошо знаете?
- Разумеется! – разозлилась она.
Но про себя подумала, что, оказывается, плохо знала эту женщину, если та настолько нагло и бессердечно науськала Збирайду на крестницу. Из глупой ревности, конечно! И именно по её вине она теперь скитается по чужим дорогам, как нищая бродяжка.
- Вы плохо к ней относитесь?
- А как я могу относиться к бывшей рабыне, перепрыгнувшей через собственную голову? Зачем она вам понадобилась, мессир?
Вельможа шумно вздохнул и откинулся на спинку высокого стула.
- Моравия - новая драгоценность в короне святого Стефана, поэтому мы пристальнейшим образом наблюдаем за тем, что там происходит. И, разумеется, все знаем о фаворитках Генриха. Он молод, и эти женщины имеют на него определенное влияние. Донесли нам и о пани Хелене.
- И что же вам донесли?
- Немного! Вольноотпущенница, до связи с маркграфом занималась торговлей овощами. Приятная на вид женщина лет сорока, умная и уравновешенная,- его голос заметно похолодел, только было непонятно по отношению к кому – к ней или к фаворитке.
Елена решила рассказать ему всё, что знает. Уж если Хеленка раскрыла её тайны крестному, то и она ничего скрывать не будет.