- Зачем нам погрязшая в скверне и грехах лицемерная церковь? Немудрено, что ни мы не слышим Бога, ни он нас, если посредниками между нами являются грязные и распутные попы. Чем я - барон фон Валленберг грешнее этого пройдохи - епископа Трирского? Он пригласил в свои владения чуму, трусливо спрятавшись от заразы за стенами резиденции, я же, наоборот, все это время оказывал помощь больным людям. Так почему я не могу обратиться к Богу без согласия его клира? Неужели мне нечего сказать Всевышнему и неужели Господь меня не услышит? Зачем я разоряю своих подданных церковной десятиной? Для того чтобы какой-нибудь прелат смог содержать ещё одну любовницу? Нет, Вальтер, чем больше я думаю об этом, тем для меня очевиднее, что чехи были правы, возмутившись против тирании католической церкви. Нам нужна дешёвая, доступная церковь, без этой никому не нужной позолоты и без нахрапа и бесцеремонности Рима. Так за каким же чертом, я собственноручно кормлю целую ораву разжиревших тварей, если они только и ждут момента вцепиться в руку, дающую им хлеб?
- Это речи еретика,- слабо улыбнулся Вальтер,- с каких это пор тебя стали занимать церковные дела?
- С тех пор как церковь стала слишком глубоко совать нос в мои! Правда, вряд ли я найду единомышленников, но это ведь не значит, что я вообще не должен думать!
- Как ты собираешься отомстить епископу?
- Не знаю,- пожал плечами барон,- не посылать же ему в подарок проказу или холеру, как он подарил нам чуму. Из почти двухсот обитателей замка выжило менее четверти. Благо, что я во время распустил рыцарей, и те не очень пострадали. А то бери сейчас Копфлебенц голыми руками! Предоставим мерзавца Божьему суду…
Епископ умер незадолго до Пасхи. Всё тело его преосвященства покрыли язвы и гнойники, а жар был такой силы, что из пор кожи выступила кровь. Несчастный кричал в агонии, что он живьем испытывает все муки ада! Неизвестная болезнь мучила его в течение трех дней, и прелат покинул мир.
Валленбергов в тот момент уже не было в Трире. Братья выехали в Зальцбург. Но прежде чем они покинули замок, во дворе был разложен костер, в котором сгорели последние вещи заболевших чумой. В яркое пламя под шумок полетели и старинные кожаные фолианты, источавшие едкий противный запах. Но братья лично подталкивали их баграми в самый жар огня, не давая подойти к костру никому до тех пор, пока от книг ничего не осталось.
- Ну что ж, братец,- невесело усмехнулся Гуго, глядя на тлеющие огоньки, - мы остались с выпотрошенными карманами и обезлюдевшими владениями, и я всерьез подумываю - а не начать ли самовластному барону разбойничать на дорогах, чтобы прокормить своих вассалов?!
- Неплохая идея,- насмешливо согласился Вальтер,- не разорить ли нам по дороге какой-нибудь монастырь? Может, тогда мы хотя бы частично вернем затраты на церковную десятину?
- Поговаривают о возможной войне между беспокойным венгерским королем Матияшем и императором. Если мы правильно разыграем карты, то очень быстро восстановим состояние,- задумчиво произнес барон,- в мутной воде, играючи можно вытянуть немало рыбы.
- На чьей же стороне ты будешь играть,- полюбопытствовал брат,- уж не собираешься ли показать себя плохим вассалом, предав интересы империи?
- Епископство показало себя плохим сеньором, чтобы я оставался хорошим вассалом. И выступать я буду всегда только на своей собственной стороне, не руководствуясь интересами чуждых мне лиц. Мой сын должен получить от меня в наследство богатый и могущественный лен.
Так, переговариваясь, они направились в сторону зальцбургского епископства. Там их должна была дожидаться загостившаяся на родине баронесса с детьми. Но когда в начале апреля братья, наконец-то, оказались на подворье в Зальцбурге, то застали там только разъяренную Герду с нянькой и детьми. То, что рассказала кормилица, неприятно поразило братьев.
- А я говорила, что вы зря женились на этой сумасшедшей, и мадам Стефания была против. Вот теперь и думайте, как выпутываться из этой ситуации, упрямые вы чурбаны! - весьма неуважительно припечатала старуха.
И братья не сразу нашлись, что ответить.
- И где мне теперь искать свою ветреную половину?- вздохнул Гуго, обращаясь к брату.