- А алхимией он увлекается? Валленберг рассказывал, что Людовик Французский мечтает о создании философского камня.
Собеседник тихо рассмеялся.
- А как же! И мы не отстаем от общеевропейской моды - у нас и куча алхимиков, и сумасшедших ученых, пытающихся изобрести не изобретаемое…
- Корвин увлекается магией?
Матьяш внезапно помрачнел.
- Скажем так - интересуется из любознательности. Есть в его владениях такое место – некий чудесный лес, где, казалось, собралась вся магия этого мира. А ты боишься волшебства?
Елена пожала плечами.
- Не знаю… К тому же связываться с чародеями - великий грех! Господь накажет!
Матьяш повернулся набок, живо притянув женщину к себе.
- А ты, моя очаровательница, столь упоительно греша, уповаешь на милость Божью?
- Любовь - не грех,- она прильнула поцелуем к его губам,- это чудо, дарованное нам Господом и, обнимая друг друга, мы ему преданно служим.
- Еретичка!- и это было последнее слово в их разговоре, сменившееся вскоре сладострастными стонами.
Их беседы всегда заканчивались одинаково.
Но самое неприятное выяснение отношений состоялось в последнюю ночь.
Любовникам не спалось. Елена отчаянно прижималась к Матияшу, словно пытаясь в последние часы перед разлукой впитать как можно больше тепла любимого тела.
Он ничего не говорил о возможности новой встречи, и женщина с замершим от тоски сердцем осознавала, что они расстаются навсегда.
Елена не роптала - она и раньше знала, что так получится, и вот именно в этот момент мессир и затеял болезненный разговор:
- Дорогая,- осторожно начал он,- я знаю, насколько тебя раздражают и ранят мои расспросы о прошлом! Но, пожалуйста, пойми меня правильно. Я поверил в искренность твоих чувств. Но как же тогда воспринимать ваши отношения с Генрихом Моравским? Ты любила этого человека? Тогда получается, что твои чувства очень изменчивы! Может, пройдет нескольких недель, и ты забудешь и обо мне?
Елена сначала побледнела, а потом её, наоборот, бросило в краску. Что ж упрек был справедливым!
- Мне было пятнадцать лет. Я жила в захолустном замке, мечтая о рыцарях и прекрасной любви, а вокруг меня были лишь грубые и нелепые шляхтичи, живущие по соседству с крестным отцом. - Она села на кровати, уткнув голову в колени. – И когда в нашем доме появился Генрих… он показался мне необыкновенным. Хотя, я, конечно, не знала, чем для меня может закончиться более близкое знакомство с маркграфом. С тех пор многое изменилось, и эта детская увлеченность не может сравниться с чувством, которое я испытываю к вам!
Любовник резким движением вздернул её подбородок. Его лицо было в этот момент даже суровым.
- Детская увлеченность? Но вы были его фавориткой, и говорят, он до сих пор к вам неравнодушен…
- Зачем вы меня мучаете? - Елена жалобно уткнулась головой в мужскую грудь, прислушавшись к глухим ударам его сердца - Вы же знаете…, не можете не знать, как я вас люблю!
Матьяш тяжело вздохнул и прижал к себе вздрагивающее тело любовницы.
- Потому и мучаю, что люблю,- глухо пояснил он,- я ревную!
Елена робко потерлась щекой о его руку.
- Вы один в моем сердце!
- Как бы мне хотелось быть одному и в вашем теле! Мысль о том, что кто-то ещё видел вас в минуты страсти, сводит с ума. Почему вы не смогли сохранить себя только для меня?!
Упрек доставил Елене боль. Действительно, почему? Почему она вела себя, как безумная?
- Мактуб,- произнесла она, нежно проводя пальцем по его сурово сжатым губам.
- Мактуб?
- Мактуб! - и женщина покрыла поцелуями хмурое лицо, шею, живот…
- Елена я больше не смогу,- охрипшим голосом предупредил её любовник,- ты меня вымотала до изнеможения.
- Это только кажется, что вы больше не в состоянии любить,- лукаво улыбнулась она,- а я сейчас докажу, что у вас осталось ещё много сил!
- Лиса, хитроумная плутовка,- простонал Матьяш, запуская руки в её волосы,- да ты и мертвого поднимешь!
В эту ночь они так и не заснули. Чуть отдышавшись после последних бурных объятий, мессир начал собираться в дорогу.