С тех пор мы часто приходили с отцом к «чертову месту» на рыбалку, и всегда уловы были хорошие. Но такого голавля, как мой первый, больше ни мне, ни отцу выудить не удалось. А Тереха после купанья и испуга две недели на люди не показывался. Отец раза два его навестил, принес пирог голавлиный. Старик благодарил, но о причине своей болезни — ни слова.
Потом, уже через месяц, отец, подвыпив, рассказал мужикам, как он напугал Тереху. Перестали мужики бояться «чертова места», а рыболовов в деревне стало хоть пруд пруди. Только Тереха, который ничего не знал про то, какая нечистая сила его съесть собиралась, побаивался чертова омута и отыскал где-то выше другое голавлиное местечко.
В. Рачков
СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР
Я возвращался с рыбной ловли, прикрыв пустую корзину ветками и травой от любопытного взора прохожих. Шел, выбирая наиболее пустынные тропинки, избегая всяких встреч, чтобы незаметно проникнуть в дом. Там-то можно было чувствовать себя совершенно спокойно, ибо мои домашние привыкли к такого рода «уловам». Неожиданно я услышал за спиной голос:
— Ну, как дела, рыбачок?
Оглядываюсь — и вижу своего приятеля из села Малиновки. Он подошел и бесцеремонно поднял ветки, обнажив пустое дно корзины.
— Веточки козе несешь? — ехидно спросил он.
Я начал объяснять ему причину неудачи, ссылаясь на известный мне из рыболовного календаря «северный ветер», — когда рыба не клюет даже на самую лучшую приманку.
— Значит, виноват ветер? Жаль, жаль! — сокрушенно произнес приятель, с лукавством поглядывая на окружающие тропинку деревья, листья которых едва шевелились от легкого теплого ветерка.
— Знаешь что, дорогой, приезжай-ка завтра к нам в Малиновку хариуса половить, у нас в речке его страсть как много. Может быть, эта рыба и в северный ветер клевать будет. Да мух налови побольше, до них он больно охочий. Ну, до встречи, мне на мельницу зайти надо, — сказал он, сворачивая с тропинки. — Так приезжай обязательно, ждать будем!
Забыв про неудачу, я поспешил домой.
Весь остаток дня провел за ловлей мух.
Успокоился я только тогда, когда две спичечных коробки были заполнены ими до отказа. Я подносил коробок к уху, но вместо отчаянного жужжанья слышал только слабый шелест — тесно.
Проснувшись рано утром, закидываю рюкзак за плечи, спускаюсь с сеновала, плотно привязываю к велосипеду удилище, вскакиваю в седло и быстро выезжаю за околицу.
День обещал быть чудесным. Небо синее, безоблачное. Капельки росы на траве сверкают так, что подчас больно глазам.
Возле мельницы делаю небольшой привал. Раздеваюсь и бросаюсь с деревянного мостика в пруд. Утренняя вода приятно холодит тело. Хочется плавать, двигаться — и не вылезать. Но пора. После купания появляется какая-то легкость, которая, кажется, передается и велосипеду, так как я почти не ощущаю сопротивления педалей. Приятно ехать по узкой тропинке, окруженной со всех сторон стеной ржи, колышущейся, как море.
Но вот дорожка начинает подниматься в гору, покрытую густым ельником. Тропинка на подъеме пересечена корнями деревьев и выбоинами. Приходится слезть. Зато как хорошо нестись вниз по пологому склону, когда свежий ветер обдувает лицо и упирается в грудь!
Через час я приехал в Малиновку. Оставив велосипед у знакомого, сразу же отправился с его сынишкой к заветной реке. В воображении она рисовалась широкой, быстрой, с прозрачной холодной водой, окаймленной густым вековым лесом. Мой проводник вел меня куда-то под гору, в самую чащу леса. Вскоре среди хвойных деревьев стали попадаться ива, ольха. Мы прошли еще с полкилометра сквозь чащу, когда идущий впереди парнишка раздвинул кусты и, повернув ко мне веснушчатое, с облупленным от солнца носом лицо, торжественно сказал:
— Ну, дяденька, вот и река!
Я невольно подался вперед, забыв об осторожности, за что получил удар веткой по носу. Вместо ожидаемой реки я увидел впереди еще более густые кусты.
С недоумением спрашиваю:
— Где же река?
Парнишка смеется заливистым, звонким смехом и указывает себе под ноги:
— Вот она!
Под ногами небольшой ручеек шириной метра полтора. Он проложил себе путь среди густых зарослей ивняка и ольхи. Глубина его не больше полутора метров. Сквозь кристально чистую воду на дне четко видны галька и плитки песчаника, а между ними замысловатые трубочки ручейника.
— Скажи, пожалуйста, а здесь, кроме ручейников, есть еще какая-нибудь рыба? — осторожно, но не без ехидства, спрашиваю я мальчишку.