Войдя в него, я постарался по максимуму осветить то, к чему в итоге пришёл. А пришёл я к месту, позволяющему мне, пусть и без удобств, но всё-таки переночевать. Теперь, наверное, у меня открылось уже четвёртое дыхание, и настроение моё намного улучшилось. Ещё больше оно улучшилось после того, как я забрался вглубь ельника. Стены из широких тяжёлых ёлей надёжно противостояли стене из снежной вьюги, упираясь своими вершинами в беспросветное беснующееся небо, и только отдаленный свист напоминал сейчас о том, что где-то неподалеку погода совершенно сошла с ума.
Я, уже опасаясь за свою жизнь не в той мере, в какой опасался час назад, разбавил полмерки спирта полумеркой кофе и с наслаждением выпил. Ах, до чего же замечательная мерка! Адская смесь спиртного и кофеина побежала по сосудам, будоража кровь и согревая меня, что было сейчас самым главным, а то ведь я изрядно замёрз. Одно дело, когда на тебе сухая одежда, и другое – когда она уже не один раз пропотела и потом, высыхая на теле, голодным вампиром высасывает из него драгоценное тепло. Бр-р-р! Зябко! И ветер не отстаёт: нагло лезет своими морозными пальцами-червячками во все найденные им щёлочки и студит наружный материал одежды. А он тесно соприкасается с повлажневшей подкладкой куртки, а та – со свитером, а тот, в свою очередь, с такой же влажной рубашкой. И все они по цепочке потихонечку тянут и тянут из тебя плюсовые градусы Цельсия. И тут уж не только зябко – холодно! До костей пробирает! Мне захотелось выпить ещё мерку, но – ша, Маруся! Держи на полутона ниже! Мерка меркой, а меру я знал и решил пока повременить, ещё дальше углубляясь в ельник.
И вот оно, идеальное место для ночлега, лучше не придумаешь! Шесть или семь елей, словно специально сросшихся между собой по кругу, образовывали некое подобие шатра без макушки. Сюда не проникал леденящий ветер, и всё то, что падало с неба, застревало где-то в вершинах деревьев, оттого, наверное, и снегу на полу этого шатра было не так уж и много. Оставалось раскидать его лыжей, нарубить лапника для подстилки, запастись на ночь дровами и разжечь костер. В общем, ерунда: на два часа работы, а там и покурить можно.
Однако ничего этого я сделать не успел. Из-за ближайшей ели, навстречу лучу моего фонаря вдруг бесстрашно вышла большущая человеческая фигура.
Глава IV
Лопаткин
Теперь представьте: полдня в полном одиночестве, опьянённый азартом, я гоняюсь по полям и лесопосадкам за призрачным зайцем, наконец, получаю несравненное удовольствие от его долгожданной добычи, потом несколько часов в угнетающем отчаянии борюсь (ни грамма не преувеличиваю!) за свою жизнь и в итоге, в полумёртвом состоянии, с раздерганными нервами, уже почти победив шторм из неприятностей, выплываю на островок надежды и тут навстречу мне выходит племя людоедов. А вышедшего из-за елей человека можно было смело с ним сравнить – этакий Булгаковский великан Крысобой: двухметровый, даже, наверное, выше, широкоплечий, с объёмным могучим телом и с квадратной головой. Я, мужчина среднего роста и средней комплекции, смотрелся рядом с ним, как спичка против карандаша.
Каково? Не многовато ли стрессов за один день? Может быть, какой-нибудь путешественник и обрадовался бы встрече с незнакомым человеком в ночном лесу, однако я к числу таких восторженных товарищей не отношусь.
Увидев нежданного пришельца, я испугался (врать не стану), и следующее распространенная фраза «но виду не подал» здесь никак не подходит: я виду ещё как подал! Как положено подал: мгновенно вскинул на уровень живота ружьё, минуту назад снятое с плеча. Если бы в этот миг я почуял, что на меня нападают, даже не раздумывая, выстрелил бы.
Кто-то скажет: тебя на охоту никто не гнал! Мог бы сидеть дома у телевизора, в тепле, с супругой под боком, а не болтаться неизвестно где, неизвестно в каком виде, выискивая приключений на своё заднее место. Да, это так, согласен. Кроме того, возвращаясь домой (и не всегда с добычей), буквально валишься с ног от усталости. И порой так намаешься, что в сердцах говоришь себе: «Всё! Больше ни разу не пойду!» Но как только открывается сезон, как выкраивается время в выходной или в будничный день после работы, так, пересиливая здравый смысл, ломая свою привязанность к комфорту, сопротивляясь желанию отдохнуть и подольше поспать, вновь поднимаешься, собираешься и идёшь! И это называется: охота сходить на охоту. Вот тут и возникают вопросы: зачем? почему? Адреналину не хватает? Не правда! Адреналину в нашей жизни хватает за глаза и за уши, стоит только оглянуться. Голод заставляет? Тоже враки. Охотничий инстинкт древнего человека просыпается? Может быть. Но у основной массы мужского населения он вовсе не развит. Что же это тогда? Развлечение? Необходимость в смене обстановки? Спорт? Нет! Это судьба, посланная свыше. И охотники эту судьбу не выбирают. Они с ней рождаются.