Картинка захлопнулась.
Про вопросы этот мужик был явно не прав — их стало еще больше и они тревожно роились в больной голове экс-клерка. Мужчина закрыл файл и в голове что-то тонко лопнуло. Словно заложенное водой ухо очистилось, и звуки мира хлынули в него — громко и четко. Вернулись, постепенно всплывая на поверхность, факты из жизни. Темная комната забвения, в которой он до этого слепо блуждал, была пуста, но сейчас она странным образом наполнилась множеством предметов-образов, на которые мужчина стал натыкаться. Да и темень постепенно сменилась сумраком.
Детство и юность, взросление и молодость. Дом и семья. Старик, лицо которого, еще не обезображенное болью, выплыло из марева прошлого. Мужчина безошибочно узнал его: да, несомненно, старик был. Потом гражданская война и депортация, голод и бедствия, раскол семьи. Танки и военные. Целые дивизии экскаваторов, возводящие заградительную стену резервации, вензеля колючей проволоки, вооруженная охрана. Продуктовые карточки. Первый бунт и кровавая расправа над несогласными. А затем — беженцы из других районов. Вереницы несчастных, худых и изможденных людей, плетущиеся по шоссе под надзором солдат. Крики, стоны… И холодная решимость бороться. Вступление в партию, агитация, листовки, все по законам революции.
Мужчина глубоко вздохнул. Вернувшаяся память не принесла облегчения. У него была сложная жизнь. Однако, несмотря на воспоминания, точные факты оставались в тени: ему по-прежнему не удалось вспомнить свое имя, дату рождения, имена матери и отца, нынешний год, месяц, число…
Похоже, бредовые излияния старика имели все шансы на то, чтобы оказаться правдой.
Ладно. Мужчина свернул консоль и приложили максимум усилий для того, чтобы не посещать ближайшие часы ни один клозет. После этого он открыл дверку и шагнул в дымное пространство уборной. Быстро прошел к зеркалу, деловито умылся, мельком, но цепко оглядел себя в зеркале и вышел прочь.
Мужчина стоял посреди кафетерия. Забегаловка работала в штатном режиме. Похожая снаружи на террариум, она ютилась возле края платформы третьего уровня, почти нависая над путями метро. Стекла периодически дрожали в такт проходящим внизу поездам, но это мало беспокоило персонал и клиентов. Человек привыкает к любому неудобству: почти весь Лайт-таун ходил ходуном от постоянного движения транспорта в его недрах. Мужчина очутился на платформе и со скучающим видом прошел мимо дешевых бутиков к спуску на перрон.
Старик упомянул некую Пирл Мэри — Жемчужная Мэри. Но кто это? О, как же раскалывается голова…. Это моя подруга? Жена? Я вроде бы не женат. Мужчина задумчиво посмотрел на пальцы — обручальное кольцо отсутствовало. Впрочем, это мало что значит. Стал реанимировать в памяти последние дни — но здесь зиял чернейший провал. Только смутный интерьер офиса, самодовольная физиономия босса, занюханная квартирка, где-то на задворках Джереми-стрит.
Засунув руки в карманы, мужчина брел по перрону, отмечая, что прохожие намеренно огибают его плавной дугой. Он представил себя со стороны и невольно ухмыльнулся. По идее, его, как и всякого обывателя, сейчас должен пожирать страх. За свою жизнь, например. Или преследовать острое чувство опасности. Даже идиоту понятно, что он попал в крепкий переплет и просто обязан рвать на себе волосы от отчаяния, звонить в полицию, родственникам. Но нет, ничего такого не было. Он абсолютно спокоен. Удивительно. Как будто за спиной витает ангел-хранитель в доспехах.
Мужчина внимательно рассматривал окружающую обстановку. Настенные часы сообщали, что сегодня суббота, двадцать первое декабря. Скоро Рождество. Наверняка орды Санта-Клаусов уже ходят по улицам с мешками за спиной, а народ атакует магазины в поисках глупых подарков. Он случайно кинул взгляд на баннер с рекламой… и застыл как вкопанный. С анимационного полотна на него смотрела девушка. Белокурые волосы нежными прядями ниспадали на плечи. Идеальной формы зубы отливали антарктической белизной. Девушка держала в одной руке зубную пасту фирмы «Pearl Inc.», а большим пальцем другой руки через плечо указывала куда-то в сторону. «Жемчужная Мэри знает куда идти!», — гласил плакат.