В разгар ужина, ощутив необходимость отлучиться, и направился в уборную. А когда возвращался, уловил слишком громкий, развязный голос. Взгляд зацепился за одну из компаний: за столиком сидели четыре девушки, а перед ними, слишком близко, нависал подвыпивший парень в дорогом, но помятом костюме.
— … да ладно вам, девочки, чего вы ломаетесь, я же просто пообщаться хочу! — громко и гнусаво тянул он, пытаясь приобнять за плечи одну из девушек.
В какой-то момент парень пошатнулся, и я увидел ее. Взгляд зацепился, и сердце пропустило удар. За его спиной, с встревоженным и расстроенным лицом, сидела девушка из магазина. В изумрудном платье.
Вся атмосфера роскоши, теплая благодарность команде, расслабленность — все это испарилось, сменившись холодной, звенящей пустотой.
Судьба — странная штука. Иногда она дает второй шанс самым неожиданным образом. Я корил себя за то, что не взял номер телефона. Кажется, появился отличный повод это исправить.
Я медленно выдохнул, расправляя плечи, и сделал первый шаг в их сторону. Вечер перестал быть томным.
Глава 15
Глава 14
Я двигался между столиками плавно, уверенно, будто не шел, а плыл в ритме неслышного вальса, направляясь к своей единственной партнерше в этом зале.
Шаг за шагом я сокращал дистанцию. Вот их столик. Девушки сидели в напряженных позах, Моя знакомая в своем изумрудном платье смотрела на наглеца с плохо скрываемым отвращением.
Я подошел сзади и мягко, но с ощутимой уверенностью положил руку ей на плечо.
Девушка вздрогнула от неожиданности, но я не дал ей времени испугаться.
— Извини, задержался, — произнес я достаточно громко, чтобы мой голос перекрыл пьяный баритон нахала. Мой тон был воплощением легкой вины и радости встречи. — Привет, девчонки!
Все четыре девушки одновременно вскинули головы. На их лицах на долю секунды отразилось чистое удивление, которое тут же сменилось облегчением. Знакомая, поймав мой взгляд, расплылась в широкой, искренней улыбке, которая мгновенно преобразила ее встревоженное лицо. Она идеально подыграл.
— Привет, — ответила она, и пусть ее голос был еще немного напряженным, в нем уже звучали нотки тепла. — Мы уж думали, ты не придёшь.
Спектакль начался. И наш пьяный аристократ только что остался без главной роли.
Я повернулся к парню, который замер на полуслове. Его пьяный, мутный взгляд скользнул по моей руке на плече Светланы, а затем медленно, с трудом фокусируясь, поднялся на мое лицо. Вся его поза выражала оскорбленное самолюбие. Он привык быть в центре внимания, а его только что элегантно выставили за рамки чужого разговора.
— А ты еще кто такой? — прорычал он, и алкоголь смешался с неприкрытой злобой. Его лицо побагровело. — Какого рода⁈
Вопрос прозвучал как выстрел, как требование предъявить документы на право дышать с ним одним воздухом. Он не спрашивал, он требовал отчета, уверенный, что любая названная фамилия будет ниже его собственной. В его мире все решали титулы и происхождение.
Я окинул его спокойным, почти ленивым взглядом, позволяя улыбке едва тронуть уголки моих губ. Против таких, как он, лучшее оружие — их же собственное высокомерие.
— Вы что-то у меня требуете, будто считаете себя ровней? — произнес я негромко, но так, чтобы слышал каждый за столиком. Я сделал короткую паузу, давая словам впитаться в воздух. — А мы с вами, сударь, еще не были представлены.
Эффект превзошел все ожидания.
Это было хуже, чем прямое оскорбление. Я не просто отказался назвать себя — я отказался признавать его ровней. Лицо парня на мгновение застыло в недоумении, а затем исказилось от чистой, незамутненной ярости. Он понял, что его только что унизили, причем сделали это по его же правилам.
— Ах ты… мразь! — взревел он, и аристократическая маска слетела с него, обнажив обычного дворового хулигана. — Да я тебя!..
Спектакль был окончен. Началась драка.
Его кулак, большой и рыхлый, полетел ко мне по широкой, предсказуемой дуге. Пьяная, бессильная ярость, рассчитанная на то, чтобы снести с ног обычного человека. Но я не был обычным человеком.
Я видел траекторию его удара, видел, как напряглись мышцы на его плече, видел пустой, бессмысленный гнев в глазах. Устраивать здесь побоище было нельзя. Но и позволить этому избалованному щенку коснуться себя — тоже.
Я сделал легкое, почти неуловимое движение корпусом влево. Его кулак со свистом пронесся там, где только что была моя голова, едва не задев плечо. Он потерял равновесие, проваливаясь вперед по инерции.