— Нет, — покачал головой я, — больше вариантов нет.
Мужчина пошевелил головой и поморщился — наверное головушка после удара болела. Пошевелил связанными руками и вздохнул.
— Сигарета найдется?
— Конечно, — кивнул ему в ответ и достал из пачки две штуки.
Он курил, прищурившись — видно, дым в глаза попал. С минуту молчали; я не торопил — времени до утра было достаточно. Если кто-нибудь придет, значит, судьба у гостя такая — за чужие грехи умирать. Даже немного странно — я поймал себя на мысли, что спокойно рассматриваю человека, принимавшего участие в убийстве Шарунаса. Даже злости и ненависти к нему не было. Эмоций — ноль. Смотришь, как на испорченный бытовой прибор, решая — выбросить его или попробовать починить. Он докурил сигарету и посмотрел на меня. Я привстал, забрал у него окурок и погасил в консервной банке, стоящей на столе.
— Значит, нет шансов? — он смотрел куда-то в сторону, потом повернул голову и посмотрел на меня. Губы немного подрагивали. Понимаю; умирать — это дело такое — страшное. Я отрицательно покачал головой.
— Понятно… В общем, подрядил меня на это дело один корефан. У него с этим деловым общие дела имеются — попросил помочь.
— А этот деловой где обосновался?
— Я не сука, — он покачал головой, — чтобы своих сдавать.
— Ты мне Лазаря не пой, — оборвал его я. — Все эти зоновские этикеты остались в прошлом и на страницах бульварных романов. В «ранешние» времена — да, были у вас и законы, и этикеты. Сейчас вы — обычные крысы, Робин Гуды хреновы. Когда вам выгодно, то и своих закладываете — только треск идет. А я не следак, меня законы в методах дознания не ограничивают.
— Пытать будешь?
— Хочешь попробовать? — я посмотрел на него. — Могу показать.
— Не надо, — он помотал головой, — верю на слово. Ты, по словам, вообще отмороженный. Записывай адрес.
Отмороженный… Не надо доводить, чтобы потом жаловаться не пришлось. А деловой этот хороший себе район выбрал. Элитный поселок. В масштабе Литвы, конечно. Тут вам не Москва, Рублевка по статусу не положена. А что «элитный» — так это даже к лучшему. У нас чем объект круче, тем охрана ленивее.
— Давай дальше, — записывая адрес, сказал я.
— Ладно, Айдаров, в героев играть не буду, слушай сюда. Убивать Шарунаса никто не собирался. Даже ограбить мысли не было. Ему документы какие-то привезли, он их подписать должен был.
— А ты там нахер сдался, если просто подпись поставить? Вместо нотариуса, что ли?
— Нет, меня один деловой подрядил съездить, вроде охраны. Ну и припугнуть немного, чтобы не возникал, когда серьезные люди дело предлагают. Приехали, а Шарунас пьяный. В дом сам впустил, не вламывались.
— Шарунас пустил? — я недоверчиво покачал головой. — С кем же ты к нему приехал?
— Не торопи, все по порядку расскажу.
— Ладно, — кивнул я, — продолжай.
— Ну, вошли в дом, значит. В кабинете поговорили. Шарунас вдруг в бутылку полез. Ну, повздорили малость, а он вдруг за пушку схватился, пришлось отобрать. Деловой этот у меня пистолет забрал, а потом возьми и выстрели ему в голову.
— Ну а ты, значит, ни при делах?
— Я вор, а не мокрушник. Мне терять нечего, так что говорю, как есть, — спокойно ответил он. — Мог бы прогнать туфту, коли с пользой. А раз такие дела, чего уж чернуху лепить. В общем, когда его замочили, жена к двери рванула, пришлось догнать. Ну а дальше — сам понимаешь. Нас бы она не опознала, а вот заказчика прекрасно знала.
— Девочку зачем изнасиловали?
— Это шнурок этот, мать его так! Ему, козлу, сказали сторожить! Ребенка на бригаду кидать мазы не было. Она же больная была — даже из комнаты не выходила. Не хотел я этого щенка с собой брать, но под рукой другой машины не оказалось. Пришлось взять, вместо водилы. Сучонок этот ходил весь в долгах как в шелках. Вот и шестерил по мелочам. Кто знал, что простой разговор таким фуфлом обернется. Ну а потом, пока мы в кабинете деньги искали, он девочку сторожил…
— А деловой этот…
— Твой заместитель… по бизнесу.
— Мой? — не понял я. — Погоди — ты что, имеешь в виду нового партнера Шарунаса?
— Ну наконец-то, — усмехнулся он. — Вроде не дурак, должен соображать.
Я вытащил из кармана сигареты и посмотрел на пленника.
— Будешь?
— Давай, один черт, от рака легких уже не умру, — он храбрился, но глаза выдавали.
— А что за туриста из Праги по Литве таскали? — спросил я.
— Хрен его разберет, — он пожал плечами, — мутный кадр, это и к гадалке не ходи. Я сначала думал, что он малость малахольный, вроде тех яйцеголовых, которые по телику воду заряжают. А потом в глаза ему глянул — нет, серьезный человек, не фраер какой-нибудь. Такой убьет и не задумается.