— Попозже — «старшой» криво усмехнулся и окинул Марию Федоровну взглядом — Да, жопастая телка! Впердолить ей — дело святое!
— Вы ответите! — тонким, срывающимся голосом закричала Мария Федоровна — Вас посадят!
— Дура ты! — «старшой» лениво, наотмашь, хлестнул женщину по лицу — Деньги давай, сука! Вампир точно тебе денег дал! Потратить вы не успели — некуда, в этой заднице, которую по ошибке кличут Самсоновка! Давай, говорю!
Он снова поднял руку, чтобы ударить, но не успел. В глазнице бандита вдруг выросла рукоять ножа, уйдя едва не половины в мягкую субстанцию.
Второй бандит раскрыл рот — то ли чтобы крикнуть, то ли выругаться, но захлебнулся кровью, прижав руки к горлу, в которое воткнулся второй нож. Сразу не упал. Сделал несколько шагов, страшно хрипя, булькая, и свалился уже на веранде, суча ногами, дергаясь, будто хотел удержать уходящую жизнь. Скоро он затих.
— Силен, парень! — нарушил тишину дядя Петя, морщась от боли — Этот п… р мне ребро сломал. И внатури — не одно. Щас вот чо — я за Колей — мы сами их не осилим вытащить.
— Какое вытащить?! Милицию надо звать! Милицию! — срывающимся голосом сказала Мария Федоровна — Это была самооборона! Я видела по телевизору, рассказывали — можно обороняться, если напали! А они напали! Деньги вымогали! Угрожали! И нельзя ничего трогать! Следственная группа должна все осмотреть!
Дядя Петя встал, застонав от боли, снова скривился, прижав руку к боку, сел на табурет и внимательно, исподлобья, посмотрел на Марию Федоровну:
— Машенька, это глухомань. Кто будет следаком, как дело повернет — одному богу известно. Могут сказать — зачем убивал? Они же вашей жизни не угрожали? Ты знашь, скоко людей сидят на зоне за превышение самообороны? Не знашь? Много. Парень учился бросать ножики, заранее их готовил. Зачем? Хотел каво-то убить? Вот и убил. Ну и? Пойдет на зону, как миленький. Ну да — срок скостят, он же инвалид, Опять же — эти отморозки деньги шакалили. И все равно — скажут, что он не должен был подрезать козлов. Что дело ментов покарать преступников, что ето самосуд, и… в общем — лет пять точно дадут. Может семь. Тебе это надо? Ему — это надо?
— Что предлагаешь, Петь? — устало спросила Мария Федоровна, потерев лоб. Голова как-то сразу заболела — то ли от того, что по ней ударили, то ли от крови, бросившейся в мозг из-за перевозбуждения
— Щас я позову Коляна, он вытащит козлов, усадит их в тачку. Я знаю одно местечко — омут там, а проехать можно, хоть и с трудом. Глубина — ужасть какая! Канет машинка, век никто не найдет. А если и найдет — поздно будет. Рыбки с раками их так объедят — фиг поймешь, от чего сдохли! И концы в воду. А ты тут помой все как следует, кровянку выскобли. Вот так.
— А мне что делать? — спокойно спросил Сергар, слегка удивленный таким здравомыслием дяди Пети и удивляясь в очередной раз — почему в этом мире человек не может защитить себя, свой дом, уничтожив грабителей? Ну что за глупая статья: «Превышение самообороны?!» Почему любой негодяй может забраться в дом, а ты, если не дай боги, его убьешь, сядешь в тюрьму?! Это мой дом! Моя жизнь! Я могу ее защищать так, как считаю нужным!
— Ничего — усмехнулся серый от боли дядя Петя — Все, что ты мог сделать — сделал, внатури. И ништяк сделал! Я тебя и раньше уважал, пацан, за стойкость твою и незлобивость, а теперь говорю — ты просто молодец! Не ожидал! Думал — балУется с ножичками, так просто, кин насмотрелся про ниндзев, а ты вона чего! Молоток! Убить человека не просто! Другой бы щас валялся в истериках, а ты — орел!
«Знал бы ты, скольких я уже убил, и в каких драчках бывал! Небось челюсть бы отвисла» — внутренне грустно усмехнулся Сергар, и тут же посерьезнел.
— Дядя Петя, проблем после не будет? Тебе виднее, ты тут давно живешь. Полиция, или дружки этих бандитов?
Дядя Петя задумался, помолчал, минуты три, потом выдал:
— Я вот как соображаю: угол глухой, куда ушли, где пропали — кто будет искать? Дружки придут — мы подготовимся, небось не уйдут, как и эти, тут останутся. Ножички я тебе новые сделаю. А то и эти отмоем, будут как новые! Почему бы и нет? Да и мы не пальцем деланы, Колян им башки поотшибает! Жалко его не было, уж больно он не любит гопоту! Участковый приедет, либо еще кто — скажем, што никаво не видели. Покрутицца, да свалит. Ему тоже неохота дело затевать, ему начальство жопу взгреет — почему допустил преступленье? Почему профилактичскую работу не вел? Да он даже не поедет — чо он, дурак, чо ли?
Дядя Петя ошибся. Участковый появился в Самсоновке через неделю — молодой, грузный, здоровенный парень в шапочке с козырьком и с папкой в подмышке. Он приехал на зеленой, угловатой автомашине(дядя Петя назвал машину «уазиком»), проехался по деревне, на минуту остановился возле дома Аньки, внимательно глядя на то, как над крышей поднимается столб дыма из трубы. Анька, как всегда, варила самогон, и только глупый человек мог не знать, что дым трубы над домом в летнее время — верный признак того, что тут живет самогонщик.