— Не обращай на нее внимания, — сказал Оуэн. — Хэйзел просто верна себе. Если мне будет позволено задать вопрос: раз мы все еще до такой степени персоны нон грата, что принесло вас сюда? Политес в отношении Подполья?
— Нет, — ответила Топаз, и ее голос был холоднее могилы. — Мы только хотели посмотреть на легендарного Джека Рэндома.
Рэндом полыхнул своей неотразимой улыбкой и поклонился.
— Рад познакомиться, инвестигатор и директор. Примите мои уверения: я сделаю все, что в моих силах, чтобы закончить наши дела спокойно, быстро и с минимальным беспокойством для всех вовлеченных сторон. Но я не делаю секрета из своего намерения присоединить Мист к Подполью и сделать центром Восстания. Вы слишком долго пребывали в одиночестве и холоде. Пришло время всем нам встать вместе на борьбу с Империей.
— Великолепно, — сказал Стил, ничуть не шевельнувшись. — Еще один герой на нашу голову. Черт знает сколько их тут побывало. Они приходят и уходят, и ничего не меняется.
— Да, — промолвил Рэндом с улыбкой в тридцать два зуба. — Но среди них не было Джека Рэндома.
К удивлению Оуэна, Стил ухмыльнулся в ответ. И вдруг вперед шагнула Безумная Дженни.
— На тот случай, если кто-нибудь забыл, я тоже здесь, — произнесла она громко. — И я представляю Матер Мунди, Мать Всего Мира.
— Мои поздравления, — вступила в дискуссию Топаз. — За этот месяц ты десятая. Наиболее распространенный на Мисте прием, чтобы втереться в доверие. Не будь ты в компании Джека Рэндома, я бросила бы тебя в тюрьму на общих основаниях. Так что держись скромнее и не гони волну. Ты меня поняла?
Глаза Безумной Дженни сверкнули внутренним огнем, будто на лице ее вспыхнули два прожектора. От бурлящей внутри нее силы заискрилось и затрещало вокруг. Сущность ее возмутила воздух, как крылья гигантской птицы, заставив остальных попятиться. Что-то жило внутри Безумной Дженни, что-то громадное и сильное, может быть, и нечеловеческое, и это что-то пробуждалось. Гидеон Стил вытащил пистолет, инвестигатор Топаз открыла рот для песни, а Оуэн с Хэйзел бросились на Дженни и повергли ее на землю. Ее сила выплеснулась на них, но была отброшена прочь, столкнувшись с силой еще большей, пусть не тренированной и не нацеленной, но вполне достаточной, чтобы заглушить рядового эспера, которого лишь мимоходом коснулось нечто более великое. Присутствие ее силы разбилось, как зеркало, и исчезло. Оуэн и Хэйзел отключили свою силу, перевернули Дженни на живот и прижали ее лицом к шероховатой поверхности посадочной площадки. Оуэн сел на нее — просто на всякий случай — и улыбнулся Стилу и Топаз.
— Не обращайте внимания на Дженни. Она плохо переносит путешествия. Когда вы узнаете ее лучше, поймете, насколько это неприятная личность.
Стил фыркнул и убрал пистолет. Топаз хмурилась.
— Здесь что-то случилось, — медленно проговорила она. — Я ощутила это только краем, но вы двое что-то сделали. В тебе есть что-то больше того, что видит глаз, Дезсталкер.
— В нем и должно быть больше, — сказал Стил. — Добро пожаловать на Мист, люди, и держите на коротком поводке вашу эспершу. А не то мне придется надеть на нее намордник. Человек, прячущийся за нами и старающийся держаться от греха подальше, — Джон Сильвер, наш шеф службы безопасности космопорта. Он присмотрит за вами, пока вы здесь, и постарается оградить вас от неприятностей, если только он хочет дослужить до пенсии. Удачи вам в вашей работе, а если у вас чего не получится, я не желаю об этом слышать. Не утруждайте себя внезапным появлением ради прощания перед отлетом. А теперь, если вы нас извините, у Топаз и у меня много работы.
С этими словами они оба повернулись и пошли прочь, растворяясь в густом тумане. Джон Сильвер глянул им вслед, что-то грубое буркнул, сопроводив это еще более грубым жестом, и выступил вперед, чтобы представиться.
— Не принимайте все это на свой счет — они так со всеми. Как правило, не без причины, но такова жизнь в Мист-порте. Привет, Хэйзел, рад снова тебя видеть.
— И я рада тебя видеть, старый пират. — Хэйзел улыбнулась в ответ и шагнула вперед, чтобы крепко обнять Сильвера. Оуэн чуть не оторопел: за Хэйзел никак не водилось склонности к телячьим нежностям. Тем не менее он воспользовался возможностью рассмотреть шефа службы безопасности Мистпорта. Сильвер был высоким, широкоплечим, с моложавым резким лицом. Одет он был в толстую шубу безупречного покроя и поверх нее носил алый плащ эспера. На боку у него висел простой короткий меч в потертых кожаных ножнах, но Оуэн не сомневался, что где-то под шубами у этого парня припрятаны один-два пистолета. Такой вид был у Сильвера. И еще у него был вид человека, которому нравились эти объятия. Наконец Сильвер и Хэйзел отделились друг от друга, отодвинувшись на расстояние вытянутой руки.
— Выглядишь отлично. Кого-нибудь интересного ограбила за последнее время?
— Ты удивишься. Но как, черт подери, сумел мошенник вроде тебя стать шефом безопасности космопорта? Это все равно что поставить голодного волка стеречь стадо овец.
Сильвер пожал плечами, ничуть не оскорбленный.
— Даже самый свирепый волк должен в конце концов осесть, остепениться. За время эсперной чумы мы потеряли много хороших людей, включая большинство моих начальников. Мэри Горячка кого убила, кому мозги выжгла — и все за несколько дней, и когда ее повязали, оставался только я. Ко всеобщему — в том числе и моему — удивлению, с тех пор я отлично и почти все время честно работаю. Работы, понимаешь, столько, что нет ни сил, ни времени на жульничество.
— Вот уж чего от тебя не ожидала, — засмеялась Хэйзел. Оглянувшись, она увидела изучающий взгляд Оуэна. — Оуэн, встань с Дженни и подойди познакомься с моим старым другом.
Оуэн осторожно поднялся. Дженни осталась лежать, тяжело дыша. Хэйзел ухмыльнулась:
— Оуэн, разреши мне представить тебе моего старинного напарника. Бывший пират, мошенник, адвокат, а иногда, когда кончались деньги, и женщиной мог переодеться. В общем, верный товарищ по обе стороны закона. В особенности по ту. Лучший лгун с невинным лицом, которого я когда-либо знала.
— Вот почему у меня так хорошо получается теперешняя работа, — спокойно заметил Сильвер. — Чтобы поймать лгуна, самому надо им быть. А я все их фокусы знаю, поскольку в свое время сам почти все применял.