— Выглядит неплохо…
Мы стояли на площади около огромного дворца, и я изучал свою новую недвижимость. Площадь же обрывалась в десятке метров от стен вниз, и вдали были видны лишь переливы алого, составляющие границы этого небольшого мирка.
— Не рекомендую подходить близко к краю. Смотрите.
Генри бросил небольшой мячик, и тот поскакал к обрыву, однако, не долетев до него, воспарил по спирали и через секунду врезался в границу мира. Раздался хлопок, яркая вспышка, и нас обдало волной тепла.
— Любое вещество, входящее в контакт с границей, уничтожается, предположительно аннигилирует, если Вы понимаете, о чем я.
— Вполне. А эти волшебные стенки этого гигантского мыльного пузыря не схлопнутся?
— Пройдемте внутрь?
Внутри дворца меня встретила роскошь. Ковры покрывали едва ли не каждый сантиметр пола, а стены были украшены гобеленами.
— Ковры и мебель мы сменили, а вот гобелены родные. Местами там изображены, правда, пытки… Но сменить не долго.
— Разберусь, это детали.
В следующем помещении оказался тронный зал. Изящный трон в виде золотого древа рос из пола между двух каменных лестниц, спускающихся по обе стороны трона, словно два водопада.
— Трон тоже родной, а вот лестницы мы реставрировали. В комплект входит план с расположением всех комнат и тайников.
Я взглянул на протянутый мне план помещений и невольно присвистнул.
— Сколько же тут комнат…
— Спален около сорока, три кухни, хотя мы оборудовали только одну, остальные пустуют…
Мне перечисляли достоинства этой недвижимости, а я все больше и больше понимал, что для меня это, пожалуй, слишком жирно. С другой стороны, подобное уединенное местечко мне было нужно давно. Не тайная квартира где-нибудь, не офис, где всем заправляют Максим с Алимой, и не Алерийская крепость, ставшая теперь филиалом Академии.
Мы спустились по широкой винтовой лестнице на уровень ниже, а потом по другой лестнице еще ниже. Вопреки ожиданиям, подвалы были сухие, чистые, освещение достаточно яркое, и ощущения мрачности не создавалось.
Там, за потайной панелью, оказалась маленькая комнатка, единственным достоянием которой было нечто, больше напоминающее пульт управления ядерным реактором, который ни с того ни с сего порос разноцветными кристаллами.
— Это устройство гарантирует то, что этот мирок не схлопнется, а также позволяет сделать с ним многое… — мой проводник монотонным голосом зачитывал лекцию, должно быть, в сотый раз. Когда ему это надоело, он указал мне на толстую книгу, лежавшую рядом с этой панелью — вот инструкция, там все подробно описано. Ну что, берете?
Я вздохнул и мысленно махнул рукой.
— В подарочную упаковку завернете?
Ния вздохнула. Несмотря на сумасшествие начальника, пока все шло более или менее нормально, и ключ от мира, в котором заперлись демоны, раздобыть удалось. Повезло еще, что Игорь сам обратил внимание на те чудестные свойства этого мирка, и теперь поднял на уши Альянс. Отрадно, что он хоть что-то сделал сам, без подсказки.
Девушка поймала себя на мысли, что мыслит как ее ныне сумасшедший начальник. Если бы не прямой запрет старика, она бы давно раскрыла все карты Игорю и уповала бы на то, что общими усилиями что-то удастся придумать. Но, увы, это было невозможно. Запрет старика убьет ее в случае, если она подставится.
Дождь. Капли летят одна за одной, мечтая пробить крышу, словно солдаты взять непреступную крепость.
Я отошла от окна и взяла с тумбочки кольцо. Маленький камешек в нем теперь хранил в себе небольшой запас первородной энергии. Давно, в прошлой жизни, еще в Академии нас для развития силы мысли заставляли делать упражнение: исключительно силой мысли перегонять тепло, свет, у кого что лучше выходит, в первородную энергию. Прямой процесс происходит легко, часто спонтанно, а обратный требует очень больших усилий. В Алерии было много энергии, разлитой в воздухе просто так, и это было бессмысленным. Разве что как упражнение. Здесь же иного способа получить в свое распоряжение силу я не знала. А еще я не знала, зачем мне эта сила нужна. Она ведь все равно не поможет мне ни узнать, где сейчас Игорь, ни понять, где же оказалась я.
Дни, за ними недели… Неужели моя судьба медленно вянуть, ожидая… Неизвестно чего. Понимая, как близко подходит отчаяние, я сжала в руках кольцо и изо всех сил начала наполнять невзрачный камешек первородной энергией. Возможно, недели через три мне удастся его заполнить.
И что тогда? Из заключенной к тому времени в камешке силы и светлячок-то минуты на две будет, не больше.
Из транса меня к утру вывела Дуняша, пригласившая к столу. Дождь уже закончился, и солнце взялось за свою нелегкую работу: прогревать землю и сушить лужи.
По мне нельзя было сказать, что я не спала ночь, так как вместе с воспоминаниями вернулось и острое желание жить алерийскими сутками, что были минимум вдвое длиннее местных.
Сам Озимов сегодня уезжал на месяц в город, оставляя нас с Ольгой вариться здесь в собственном соку. И если я к этому относилась спокойно, то Ольга рвалась в город, как только могла. Но пожилой генерал был тверд.
— Я не хочу, чтобы меня упрекали, будто моя дочь в костюме гусара перестреляла на дуэлях весь высший свет!
Выслушав наставления столь незнакомого мне человека, которого мы с Ольгой звали отцом, и проводив глазами карету, я вернулась в комнату и забрала кольцо.
— Ирэн, пойдем сегодня к Визавиным, Николь нас приглашает на чай.
— Оль, я, наверное, останусь — общаться с инфантильной, не в меру болтливой и глупой Наташей Визавиной, упорно называющей себя Николь, по причине «модности» этого имени, у меня настроения не было ни малейшего.
— Ну, как знаешь. Но я устала придумывать отговорки. Что-то ты какая-то странная после той болезни.
— Когда посмотришь смерти в глаза, начинаешь невольно ценить жизнь — отшутилась я. Она ведь даже и не знает, насколько я стала другой.
— Между нами говоря, Николь эта мне и самой осточертела — всплеснула руками Ольга — Но отказываться от ее приглашения неприлично! В следующий раз поедешь ты, а я останусь!
Я согласилась. Пускай Ольга спасет меня от общества этой недалекой особы, а я… А я тем временем погуляю.
Я полюбила здешние леса. Мир и покой леса, подальше от суматохи светской жизни. С аристократами и аристократками в Академии я сталкивалась, но алерийская аристократия не чета здешней: там они отмирающая часть, и титул не дает им практически привилегий. Встречаются отдельные типы, конечно, не без этого. Здесь же титул — это все. Мне страшно подумать, что творится в городе, если все говорят, что здесь порядки намного мягче.
Луна, наверное, самая старая кобылка в конюшне, привезла меня на опушку леса, где я ее пустила пастись. В отличие от молодых жеребцов, она не сбежит, я это знала.
Я села на поваленное дерево, где продолжила свою нелегкую работу по производству первородной энергии. Время текло медленно, и, уставая, я отвлекалась, слушала пение птиц и думала. Жизнь упорно не хотела давать ни малейшей подсказки.
— Ирина Нелюдимая, я не обозналась?
Женщина подкралась незаметно и здорово напугала меня.
— Нелюдимая? Кому обязана столь странным прозвищем?
— Конечно же, сплетнице Николь, кому же еще?
На вид ей было около тридцати. Одета в простое крестьянское платье, но выправка и манера разговора говорит, что она не крестьянка. Светлые волосы аккуратно собраны сзади, а карие глаза смотрят на меня с неподдельным интересом.
— Кто Вы?
— Неужели до Вас не доходили слухи обо мне? Досадно, а я уж было изволила гордиться своей известностью.
Я отрицательно покачала головой.
— Елена Лесная, разве не слышали?
Теперь вспомнила. Дуняша как-то упоминала о ведунье, которая живет где-то в лесу, и к кому периодически обращаются со своими проблемами крестьяне. Ольга же считала ее сказкой наших дней.
— Кажется, что-то слышала.
— Интересно, что? То, что я злобная соблазнительница, слуга дьявола и развратница, или же что-то иное?