— Ну-ка, ну-ка! — повернулся к Ванечке: — Пойдем-ка, посмотрим! Этого просто не может быть!
Запарковались чуть дальше, вернулись к месту происшествия. Моросил дождь, улица искрилась и словно шевелилась в бликах фар проносящихся мимо машин и скачущей неоновой рекламы магазина напротив. Милиционер в оранжевом жилете со светящимися буквами ДПС на спине махал полосатым жезлом, чтобы проезжали без задержки, мигала аварийная сигнализация разбитой вдребезги машины, стояли конусы ограждения. Кот не ошибся: некое тело лежало на обочине у тротуара, накрытое какой-то клеенкой. Видимо, ждали труповозку. Дождь шуршал по клеенке, бил по натекшей из-под тела лужице крови, разбавлял ее, и вишневые струйки, как от давленых ягод, бежали к поребрику — в канализационный сток. Костюм стоимостью в несколько тысяч долларов превратился в рваную грязную тряпку, которую санитары морга, скорее всего, просто выкинут (хотя, кто их знает!), ботинок с правой ноги валялся рядом. Нога в одном носке под дождем казалась беззащитной. На большом пальце, как пятно белой краски, сверкала дырка.
— Впечатляющее зрелище! Особенно, если знаешь, кто там под клееночкой лежит. «Так проходит слава мира»! Слушай, меня всегда удивляет, что люди от удара вылетают из ботинок и из кроссовок. Когда толпа в ужасе разбегается, всегда остается куча обуви. Смотри, он встает! — Кот вдруг округлил глаза и схватил Ванечку за руку.
Ванечка вздрогнул и резко обернулся.
— Шутка!
— А может это не он? — засомневался Ванечка, наклонившись, и пытаясь заглянуть под клеенку. — Где охрана, почетный караул?
— Он. И номер машины совпадает.
Номер машины вроде бы совпадал. Они вернулись к «семерке» и отправились дальше по своим делам. Впереди еще был целый вечер пятницы.
Ванечка дома заскучал и уже собирался зайти в бар неподалеку и выпить кружечку пива, когда часов в одиннадцать позвонил Кот:
— Ты дома? Есть дело!
Скоро он появился. Вид имел загадочный и довольный:
— Поедем-ка со мной. Чего покажу-то. Не пожалеешь!
Они проехали по Пискаревке, у эстакады повернули направо, промчались мимо длинного и высокого металлического забора и остановились у морга городского бюро судебно-медицинской экспертизы. Сторож, парнишка лет двадцати пяти абсолютно наркоманского вида с темными кругами вокруг глаз, пропустил Кота с Ванечкой, поздоровавшись с каждым за руку, но не сказав ни слова. Он провел их в подвальное довольно вонючее и холодное помещение. Там в коридоре на каталке лежал накрытый простыней покойник, на торчащей кисти с почерневшими скрюченными пальцами — на хомутике висела закатанная в пластик бирка с номером. Поверхность простыни представляла собой холмы. Брюхо преобладало и выпирало посреди самым большим холмом, сложенные на груди руки — более низким холмиком и еще голова. Сторож без каких-либо эмоций откинул простыню. Под ней лежал Его Величество господин Шор в том же костюме, еще не обработанный: под носом его запеклась кровь, из-под полуприкрытых век виднелись мутные стекляшки склер. Шетина, казалось, еще больше отросла. Шор даже здесь внушал Ванечке подсознательный страх: а вдруг вскочит, схватит за шею, начнет душить, вдруг он действительно не человек, а демон.
— Узнал?
— Еще бы! — Ванечка старался не дышать носом и вообще вдыхать пореже. — Только я думал, что его в особый морг поместят — для олигархов — типа с золотыми столами для вскрытия, специальными потрошильными ножами производства известных фирм…
— Да кому он теперь нужен! Не ссы: у него вон вообще затылка нет, мозги в пакетике рядом! Ха-ха-ха!
У Ванечки тошнота подкатила к горлу. Он, побледнев, сглотнул.
— Эй-е-ей! — всполошился охранник. — Тут не блевать!
Ванечка весь покрылся холодным потом, но все же сдержался, хотя, конечно, поблевал бы с большим удовольствием. Было бы только куда.
— Ты как? — участливо спросил Кот, заглядывая ему в лицо.
— Хуёво чёй-то мне!
— А не хрен было мешать! Говорили тебе: не пей вина после водки!
— Да я сегодня вообще не пил! Чего приебался? — возмутился Ванечка, судорожно сглатывая набегающую слюну.
— Ну, значит, вчера пил… Или ел какое-нибудь говно…
Охранник ухмыльнулся:
— А пойдемте, чего покажу! Небольшая экскурсия. Хе-хе!
Зашли в большой холодный зал площадью примерно сто пятьдесят квадратных метров. Вдоль стен располагались приступочки, заваленные трупами в два ряда. Дальше началось еще страшнее: вошли в какой-то закуток с каталками, накрытыми простынями.
— Осторожно, не поскользнитесь!
У Ванечки под ногами действительно что-то хрустнуло. Он посмотрел на пол: «Мамочки! Опарыши!» Появились в большом количестве и мухи — какие-то особенно жирные и ленивые, медленно летающие. Совершенно особые морговые мухи.
— Это у нас называется «пляж»! Тут гнилые трупаки, — сообщил сторож с интонацией экскурсовода Эрмитажа.
Кот с Ванечкой застыли в ужасе, стараясь вообще не дышать.
— А где тут у вас холодильники, как в кино показывают, типа ячейки и оттуда поднос с покойником выезжает? — сдавленным голосом понтересовался Кот.
— Современные камеры есть в другом отделении экспертизы — в Пушкине, а здесь — пока нет.
— Кошмар! — выдохнул побледневший Кот.
— Это вы еще нашего подвала не видели. Только сам я туда не пойду. Сапоги надо надевать и другую одежду — иначе провоняет так, что не отстираешь.
— А что там? — с опаской поинтересовался Ванечка.
— Невостребованные трупы. Захоронения за госсчет, от одного до шести месяцев хранения, в пакетах.
— Все, пошли назад! — хором тут заявили Кот с Ванечкой.
При выходе Кот сунул охраннику в лапу пятисотку, благодарственно кивнул ему. Тот, очень довольный, поднял ладонь вверх, как индеец:
— Пока, пацаны. Заходите.
— Лучше уж вы к нам, — пробурчал потный от тошноты Ванечка, с наслаждением вдыхая влажный ночной воздух.
На улице Ванечка долго принюхивался, осмотрел ботинки, понюхал рукав куртки:
— Придется стирать! Ты что, не чувствуешь?
— Я же в армии два года аккумуляторами занимался. У меня нюх потравлен, — ответил Кот. — К тому же я курю.
— Чего так много ему дал? — поинтересовался Ванечка.
— Такса такая. Это я его еще знаю, как-то тусовались в одной компании. В Ростовском бюро — там вообще, говорят, творится беспредел, если надо труп получить. Санитары, говорят, имеют до полмиллиона в день. Настоящие упыри.
— Ух, ты! В Бога они, что ли, не веруют?
— А это у них как бы считается вовсе даже и не за грех, они все отмороженные. Да и работа, по большому счету, страшная…
— Ну, их точно черти крючьями-то за такие дела!
— Кто знает…
Оставаться одному после таких страстей никому совершенно не хотелось. Захотелось выпить. Поехали к Коту на Пять углов. Когда добрались туда, было уже два часа ночи. Неожиданно напал страшный аппетит. Есть обоим вдруг захотелось буквально до тошноты. На Владимирской площади забежали в круглосуточный магазин «Лэнд». Магазин был почти пустой, быстренько накидали всего в тележку, но в кулинарии случился затор: какая-то парочка пенсионного возраста никак не могла выбрать себе салат. Ванечка сам валился с ног и видел, как Кота потряхивает и как тот начинает закипать. И Кот, наконец, не выдержал:
— Ну, на фига вам ночью нужен салат, молодые люди! Ведь непременно же продрищетесь!
Оба, старик со старушкой, застыв, уставились на Кота. Рассмотрев его, сделали оскорбленный вид и приняли единственно правильное решение: «Уходим отсюда!» — и словно испарились.
Парни устали так, что и говорить не могли. Насилу, спотыкаясь, поднялись на пятый этаж, скинули обувь, выпили по полстакана водки, кинули в рот еду и, разойдясь по комнатам, рухнули на диваны.
На следующий день пришли в офис к вечеру. Однако плановую работу вдруг отменили. Колпакчи почесал затылок, протянул сыщикам листок бумаги:
— Раз уж приехали, поищите еще одну собаку. Вам же всегда везет. Хозяева рыдают, готовы заплатить пятьсот долларов.
Еще добавил, что хозяйка гуляла с собакой недалеко от дома, рядом мальчишки рванули петарду, собака испугалась и убежала куда-то в сторону гаражей.