— Я слышал, что Караул Смерти направил истребительную команду на Евклид-IV, — произнес сержант. — Но не знал, что ты в её составе.
— Услышав, что мы будем поддерживать Имперских Кулаков, я постарался попасть в команду, — объяснил чогориец. — Не мог упустить возможность ещё раз сразиться рядом с сынами Дорна. Как дела у твоего отделения?
— Венел пал на Торгине, — ответил Хризий. — Убит снайпером эльдар. Корон погиб в Фольмаркском Просторе, когда мы потеряли «Вечное самопожертвование».
— Они были достойными братьями, Хризий. Это потеря для всех нас.
— Война всегда забирает лучших, — согласился сержант. — Вриск по-прежнему заглаживает вину за поражение на турнире, хотя в глазах остальных он уже дюжину раз искупил её. Мирдос вот-вот получит собственное отделение. Гестион, разумеется, совершенно не изменился.
— Приятно слышать. Говорят, ты лично убил Железного Воина.
— Верно, — произнес Хризий. — Мне повезло.
— На моем счету нет подобных убийств, сержант, — заметил Холедай. — Я со своим отрядом сразил множество чужаков, но Железный Воин — это нечто особенное. С глубокой радостью пролил бы кровь подобного изменника. Мне известно о бесчестных делах, совершенных ими против Имперских Кулаков.
— Груц был ранен. Я горд, что убил такого врага, но не ценой страданий боевого брата.
— Тогда ты отомстишь за него, так же, как мы мстим за наших павших в каждом сражении. И следующий бой уже скоро. Я говорил с капитаном Гэсторром, и, судя по разведданным Инквизиции на это задание, силы врага сосредоточены в научном комплексе. Мы ударим туда, ударим мощно, и вышвырнем Железных Воинов с Евклида-IV, прежде чем они успеют организовать оборону.
— А почему Ордо Ксенос вдруг заинтересовался Евклидом-IV? — спросил сержант.
— Поверь мне, — улыбнулся Холедай, — ордо желает истребить Железных Воинов так же сильно, как и мы. Пусть его инквизиторы и специализируются на искоренении чужаков, но враг есть враг.
— Что ж, поэтому мы здесь. Но что здесь делают Железные Воины?
Караульный Смерти посмотрел в иллюминатор. Когда-то эта станция была прекрасным местом, в котором собравшиеся жители могли наслаждаться великолепием Евклида-IV. Теперь всё здесь находилось в упадке, на стенах виднелись пятна ржавчины и сырости, а смотровое стекло покрывал мутный конденсат.
— Евклид-IV населяли интеллектуалы, — сказал Холедай. — Художники, философы. Возможно, их медитации пробудили или призвали нечто. Духовную угрозу. Возможно, Железные Воины хотят заполучить это «нечто». Или, возможно, здешний научный комплекс оказался настолько совершенным, что приобрел ценность для врага. Неважно, главное, что теперь мы знаем, где и когда убивать предателей.
— Я рад, что у Инквизиции и моего ордена здесь общие цели, — проговорил Хризий. — И хорошо, что ты вернулся, брат.
— Конечно, хорошо, — отозвался Белый Шрам, и сержант узнал улыбку старого друга. Она появлялась, только когда Холедай видел шанс помериться силами. — Я ещё раз смогу показать тебе, как сражается настоящий космодесантник.
Капитан Гэсторр придерживался тактической философии, основанной на том, что космический десантник — не солдат. Солдат может утратить хладнокровие. Солдат не пойдет просто так под яростный огонь врага — его нужно гнать туда, как скотину, или заманивать, как ребенка.
Космодесантник больше походит на пулю, выпущенную из пистолета. Он движется по указанному пути, и его не надо уговаривать нанести смертельный урон цели, к которой он направлен.
Абордажные торпеды Имперских Кулаков врезались в борт станции. Судя по надписи на корпусе, она называлась «Просвещение». Армированные носы «Цестов» пробили внешнюю оболочку комплекса, после чего штурмовые тараны преодолели ещё несколько слоев защитного покрытия.
Силовая броня защищала космодесантников от вакуума, который образовался после взрывной разгерметизации, выбросившей наружу всё содержимое внешних отсеков комплекса. Через несколько секунд после её окончания носы абордажных таранов раскрылись, и появились Имперские Кулаки. Штурмовые отделения, возглавлявшие прорыв, начали углубляться в лабиринт вентиляционных каналов и трубопроводов системы охлаждения, которые опоясывали внутреннее пространство станции.