Куда пошли хуммы
Мамонты и люди жили в одной стране долгие тысячи лет. Когда люди научились мастерить орудия и охотиться сообща, они стали побеждать самых крупных зверей. Волки, медведи, пещерные гиены с их страшными зубами отступали перед натиском каменных орудий.
Мамонты долгое время были непобедимы. Но и они в конце концов сделались предметом охоты. Люди научились добывать огонь. Они зажигали сухую траву в конце лета, устраивали лесные пожары; они выпускали перед собой страшную стихию огня, которая губила всех зверей и даже мамонтов. Люди научились подстерегать и отгонять от стада новорожденных слонят, чтобы потом захватывать их как добычу. Они выучились делать ловушки и загоны, куда попадали и взрослые хуммы.
Постепенно, в течение десятков тысячелетий, у мамонтов развивался инстинкт страха перед человеком, боязнь его запаха, боязнь огня и дыма — предвестников лесного пожара.
Ао, Улла и Волчья Ноздря вслед за стадом спускались по слоновой тропе к берегу Большой реки. Они торжествовали. Магическая сила Матери-матерей, казалось, продолжала действовать неодолимо. Они твердо верили, что им удастся загнать мамонтов в окрестности селения Красных Лисиц. А тогда…
Вдруг Улла громко ахнул и протянул руку вперед.
Отсюда можно было хорошо видеть, как голова отряда дошла до берега, и передовая слониха повернула не к югу, а к северу. Они собирались итти не к поселку Красных Лисиц, а совсем в другую сторону. Слонята и ближайшие слоны поворачивали вслед за нею.
Что же это значит? Где же тут помощь Матери-матерей?
Где ее могущество? Как остановить их? Как заставить повернуть их обратно?
Ао торопливо выхватил из мешка и поднял над головой магическую статуэтку. Волчья Ноздря зашептал заклинательные слова. Все трое начали кружиться вокруг Матери-матерей.
Но ничто не помогало. Хуммы упрямо шли своей дорогой. Ни один из них не послушался приказаний.
Охотники с недоумением смотрели друг на друга и на костяную фигурку. Куда же девалась ее сила?
Вдруг Улла схватил Волчью Ноздрю за плечо:
— Гляди! — зашептал он со страхом и показал на лесные верхушки деревьев.
Осинки и березки гнулись и шумели. Слабый ветерок, который так недавно гнал дым от костра на мамонтов, теперь сменился другим. Вместо него по лесу шумел северяк, от которого шатались древесные стволы.
— Пущено по ветру, — многозначительно шепнул Улла и тревожно огляделся вокруг.
Волчья Ноздря переменился в лице, а молоденький Ао побледнел, руки у него дрожали.
— Пущено по ветру! — повторил он, как эхо.
— По ветру! По ветру! — зашептал и Волчья Ноздря, и было видно, как волосы на его голове стали топорщиться. Так встает шерсть на загривке у волка, когда он чует медведя.
Все трое стали пристально вглядываться в кусты, ветки которых подозрительно качались. Было ясно, что кто-то, более сильный в этих местах, стал у них на дороге. Это он уничтожил силу, которая помогала им до сих пор. Чужая магическая власть вмешалась в их охоту и повернула все по-своему. Хотя бы один из хуммов пошел к поселку Красных Лисиц.
— Это Куолу! — сказал Волчья Ноздря.
— Ну да, это он!
В тревоге охотники спустились к самой реке. Здесь против устья оврага лежала та самая отмель, которая была истоптана мамонтами. Долина реки уходила прямо на север. Там, где-то далеко, далеко, по рассказам стариков, скрывалось озеро. Из него рождалось начало Большой реки. А еще дальше лежал Большой лед. Оттуда вылетали холодные ветры и выползали туманы.
Охотникам было видно, как вереница темно-коричневых мамонтов тянулась гуськом по мягкой осыпи, у самой воды.
Над ними поднимались почти отвесные обрывы высокого правого берега, поросшего хвойным лесом. Люди шагали по свежим следам. Теперь они не старались догонять зверей, но и упускать их из виду им тоже не хотелось.
Однако расстояние между ними увеличивалось, хотя стадо было еще хорошо видно.
Вдруг чей-то сердитый окрик заставил их вздрогнуть. Они оглянулись и увидели высоко над собою, на самом краю обрыва, полуголого человека. Одна только волчья шкура охватывала его стан. Длинные волосы прядями рассыпались по плечам.
Волосатый махал толстой дубиной.
— Наши хуммы! — кричал он, размахивая руками. — Наши хуммы! Чужое мясо! Плохо гоняться за чужой едой!
Волосатый кричал еще громче и грозился дубиной.
— Это Куолу! Это он пустил ветер на хуммов!.. — зашептал испуганно Волчья Ноздря.