— Это не цитата. «Мокрый город» — это духи.
— Духи? — девушка посмотрела на парня с полным недоумением, но в тот же момент ей в голову пришла мысль, — Стоп, а блокнот вроде бы чем-то пахнет. Может это эти духи?
Она понюхала блокнот. От него действительно чувствовался почти выветрившийся легкий запах духов. Ян тоже взял блокнот, чтобы понюхать.
— Я почти ничего не чувствую.
— Я сначала внимание на это не обратила, потому что подумала, что блокнот пахнет духами журналиста. Он хорошо зарабатывал, носил дорогую брендовую одежду, мог и духами дорогими душится. Сейчас мне кажется, что это запах женских духов. Надо отдать экспертам блокнот еще раз, пусть кроме отпечатков попробуют эти духи проанализировать.
Пока Инга ехала домой она прокручивала в голове фразу и думала о духах. Если окажется, что это действительно они, тогда получается, что журналист сделал запись и брызнул этими духами на блокнот, как напоминание. У кого-то были такие духи, но у кого? Может он вышел на убийцу детей, а она пользовалась этими духами? Убийца узнала, что ее раскрыли, и убила журналиста. А может быть и нет. Надо поговорить с писательницей.
Утром Инга договорилась с Валерией Викторовой встретиться в парке, где женщина гуляла со своими собаками.
Они шли по деревянной дорожке. Солнце подсвечивало ярко-желтые листья деревьев, которые ссыпались на землю от легкого ветерка. По траве резвясь, бежали неприлично пушистые колли. Инга с трудом отгоняла от себя мысли о том, что хотела бы потискать их пушистую шерсть, и возвращала себя к работе.
Писательница подняла большие круглые очки в прозрачной оправе на голову, и быстро моргнув несколько раз, избавилась от навернувшихся на глаза слез.
— Я так устала от этой жуткой ситуации. — призналась она, — Что вы хотите знать подробнее?
— Я занимаюсь расследованием смерти Игоря Петровича, и у меня есть подозрение, что это связанно с убийством детей. Он общался с вами по поводу своего журналистского расследования?
— Да, мы с ним общались и не один раз. Я сказала ему тоже, что и следователю. Я не понимаю и не знаю, кто и зачем мог убивать детей и при чем тут я. У меня никогда не было явных врагов. Я абсолютно не конфликтный человек. Мне не нужна лишняя популярность, тем более такая. У меня и так большое количество читателей и в профессиональном плане я полностью состоявшийся человек. Как и в семейном. Я была в шоке, когда узнала, о смертях детей и том, что мои книги некоторые люди даже стали считать проклятыми. Представляете? Я не верю в проклятие, и думаю, что человек, который это сделал просто сумасшедший фанатик или ярый завистник.
— Не мог ли кто-то мстить или шантажировать через вас кого-то из ваших близких?
Писательница на несколько мгновений задумалась. Инга бросила осторожный взгляд на нее и поняла, что, не смотря на легкие мимические морщинки, женщина была очень красивой, в хорошей форме, ухоженной и изящной, а еще она была не высокого роста.
— Это крайне мало вероятно. Я не замечала никаких изменений в поведении моих близких. Ни у кого нет проблем. У моего мужа сеть заправок. Дочка работает редактором. У сына консалтинговая фирма и своя семья. Они все очень успешные люди никак не связанные с криминальными структурами.
— Вам знакомы духи «Мокрый город»?
— Меня об этом спрашивал Игорь Петрович, тоже. Я видела их рекламу в интернете, но никогда ими не пользовалась. Я так понимаю, что их делает мало известная местная фирма, а я пользуюсь более дорогими и проверенными.
— Может знакомые, родственники или подруга ими пользовались?
Писательница опять задумалась.
— Я точно не уверенна. Не помню, чтобы мне кто-то говорил об этом конкретно. Но мне почему-то кажется, что моя сестра упоминала о них в сторис, но давно и вскользь.
— Какие у вас отношения с сестрой?
— Вы издеваетесь? — по с легким раздражением улыбнулась женщина, — Почему и следователь, и журналист, и теперь вы подозреваете то моих близких, то меня саму. Я уже устала повторять, что у нас нормальная интеллигентная семья. Делайте вашу работу, а не ищите крайнего, на кого можно было бы повесить преступление.
— Я ищу не крайнего, а преступника. А по статистике очень часто именно знакомые и родственники ими оказываются. Вы не ответили про сестру.
— Нормальные у меня с ней отношения. Мы мало общаемся, это правда, но никаких конфликтом между нами не было. — с еще большим раздражением ответила писательница, — Если у вас все, я бы хотела закончить. Я устала постоянно отвечать на одно и тоже.
— Да, у меня все. — машинально ответила Инга, потому что ее мысли уже перенеслись к сестре писательницы.
Нет, не все так гладко было у них. Злится Викторова начала именно на вопросе про отношения с сестрой. И почему бы это двум родным сестрам мало общаться, если у них нормальные отношения? Еще и духами она могла этими пользоваться. Надо было понюхать для начала духи, а потом покопать информацию про сестру.
Инга решила поехать в магазин, где могут быть духи, по дороге ей позвонил Ян и сказал, что на блокноте действительно были следы «Мокрого города». Она попросила его поискать информацию про сестру писательницы, пока сама заехала в торговый центр. Продавцы заискивающе смотрели на нее жадными глазами, надеясь, что она приехала их покупать, и были крайне удивленны и расстроены узнав, что она интересовалась этими духами для дела. «Мокрый город» были очень своеобразной туалетной водой. Они сначала ударяли в нос резкими запахами, но потом через несколько минут их аромат становился более нежным и легким. Инге показалось, что они действительно пахли свежестью после дождя.
Когда Инга вернулась в участок, Ян уже ждал ее с информацией про сестру писательницы.
— Мерзкая дамочка эта ее сестра. Зовут ее Евгения Петрова. Она на десять лет младше, но выглядит, будто она старше. Она вроде бы как тоже писательница, но мало известная, и к своим сорока годам, аж три книжки написала. Она работала, где только можно и нигде дольше, чем на пол года не задерживалась. Сейчас безработная, у меня такое подозрение, что ее вообще сейчас содержит Викторова. Ни мужа не детей на данный момент нет. Она четыре раза в разводе. Есть ощущение, что она неудачница полная, но в своих соцсетях пытается создать видимость успешного успеха, которого у нее нет. Не приятная у нее внешность в отличие от сестры. Короче, я думаю, что она вполне могла завидовать сестре и если не сама лично, то нанять кого-то она могла.
— Она была подозреваемой в деле об убийстве детей, но там не было никаких улик против нее. А у нас есть духи, которыми она, скорее всего, пользовалась, а еще отпечаток ботинка, которые могут быть у нее дома. Нам нужен ордер на обыск ее квартиры.
По дороге к дому Петровой, Инга сомневалась и думала. Все ниточки шли к сестре писательницы. У них был шанс раскрыть сразу несколько преступлений, но если у нее окажется алиби, и если не будет прямых улик, то они ничего с ней не смогут сделать и женщина опять улизнет от ответственности.
Евгения Петрова встретила их с зажженной сигаретой в руках, в пеньюаре и не завязанном шелковом халате. Она не была пьяной, но Инге показалось, что ведет она себя так, будто находится не здесь. Женщина смотрела на толпу людей у себя дома стеклянными глазами, томно курила сигарету и пыталась построить глазки Яну и симпатичному парню криминалисту, но поняв, что они на нее не обращают внимание, переключилась на следователя, который занимался делом об убийстве детей, а потом на всех находящихся у нее дома мужчин по очереди. Она даже пыталась заигрывать со следователем, делая нелепые комплементы его на лысо побритой голове. Но он, как и все от нее отморозился. Ян дал ей абсолютно точную характеристику, она была действительно мерзкой дамочкой.
Петрова вела себя развязно до тех пор, пока у нее дома не нашли полупустой пузырек с духами «Мокрый город» и грубые ботинки подошва, которых была похожа на найденный в земле след не далеко от места убийства журналиста. Уже совсем не развязно, а испуганно и грубо она начал себя вести, когда оказалось, что алиби на день убийства у нее нет. Инга ждала момент, когда можно будет задать главный вопрос: