– Это наш шанс! – воскликнул Ваби. – Они нас потеряли, они идут за другой дичью!
Он отпустил Рода, которого поддерживал за пояс, и начал осторожно соскальзывать со своей ветки. Индеец уже готовился спрыгнуть на землю, когда стая вдруг снова повернула в их сторону. Громкий треск ломающегося подлеска послышался совсем близко. Ваби поспешно принялся карабкаться обратно.
– Скорее, лезем выше! – взволнованно призвал он. – Они возвращаются и сейчас пройдут прямо под нами! Если мы успеем подняться повыше, они нас не заметят…
Едва он успел выговорить эти слова, как огромная темная туша промчалась не более чем в пятнадцати футах от лиственницы, на которой охотники нашли спасение. Они и не догадывались, что уже встречались с этим огромным лосем: именно его Ваби подстрелил издалека утром в паре миль отсюда. Лося гнала по пятам алчущая стая. Волки низко держали головы, идя за раненым животным по кровавому следу; из их приоткрытых пастей вырывалось голодное рычание. Один за другим они проносились через небольшую поляну прямо под ногами юных охотников. Род никогда прежде не видел подобного зрелища; даже более опытный Ваби был заворожен им. Безмолвно наблюдали они, как свирепые голодные убийцы Белой Пустыни готовятся покончить с жертвой. Когда Ваби в лунном свете разглядел волков поближе, их вид многое ему объяснил: звери исхудали до того, что напоминали обтянутые шкурой скелеты. Род же в глубоком волнении видел только гибнущего лося, окруженного мощными, дьявольски жестокими хищниками, обезумевшими от близости желанной добычи.
Погоня пролетела внизу за одно мгновение, но этот миг на всю жизнь запечатлелся в памяти Родерика Дрю. Однако то, что началось потом, было еще страшнее, еще трагичнее. За миг до того, как стая настигла старого лося, обреченный лесной великан остановился и развернулся к окружившим его волкам. Род, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, как сквозь туман слышал клацанье зубов, рычание оголодавших хищников и отчаянный, безнадежный стон гибнущего животного.
У Ваби, напротив, кровь бурлила в венах от возбуждения; некогда это же чувство бросало его предков в битву. Ни единое мгновение расправы не ускользнуло от взгляда сына Белой Пустыни. Это был потрясающий бой! Ваби знал, что последние мгновения старого лося сочтены и что волки не уймутся, пока от туши не останется только обглоданный добела скелет. Индеец тихо протянул руку и прикоснулся к своему товарищу.
– Пора, – негромко сказал он. – Спускаемся. Очень тихо, с этой стороны дерева…
Ваби осторожно соскользнул вниз и помог спуститься другу. Когда оба оказались на земле, Ваби наклонился, как раньше, собираясь взвалить Рода себе на спину.
– Не надо, Ваби, я уже могу идти, – прошептал раненый. – Дай мне только опереться на тебя…
Ваби обхватил его за пояс, и они вскоре выбрались из рощи лиственниц. Четверть часа спустя друзья вышли к берегу небольшой замерзшей речки. На другом берегу, в сотне ярдов от них, подле огромной ели ярко горел костер. При виде огня оба испустили радостный вопль. В ответ на призывный окрик Ваби у костра поднялась темная фигура и ответила таким же далеко разносящимся индейским кличем.
– Мукоки! – радостно воскликнул юноша.
– Мукоки! – смеясь, подхватил Род, счастливый, что конец их испытаний близок.
В тот же миг он покачнулся, теряя сознание; Ваби бросил ружье и подхватил друга, не давая тому упасть в снег.
Глава II
Как Вабигун приобщился к цивилизации
Если бы только молодые охотники могли заглянуть в будущее, возможно, они постарались бы немедленно вернуться в факторию и эта ночь на берегу замерзшей Омбабики стала бы последней в их странствии по таежным дебрям. А может, и нет: предвидя счастливый финал, они все равно устремились бы навстречу опасностям, ибо любовь к острым ощущениям всегда горит в сердцах юношей, полных жизненных сил. Но будущее не было им открыто. Лишь многие годы спустя, сидя суровой зимой у жарко растопленного очага в окружении близких, они смогли восстановить в памяти всю картину и осознать, что ни за какое золото в мире они не расстались бы с захватывающими и трагическими воспоминаниями своей юности.
Примерно тридцатью годами ранее тех событий, о которых дальше пойдет речь, молодой джентльмен, по имени Джон Ньюсом, покинул Лондон и отправился в Новый Свет. Судьба обошлась с ним немилосердно: сперва он лишился обоих родителей, а потом обнаружил, что из их небольшого наследства ему не достанется ни гроша. Он прибыл в Монреаль и там, будучи юношей деятельным и хорошо образованным, быстро достиг определенного успеха. Когда Ньюсом добился полного доверия хозяина, он был отправлен уполномоченным представителем, или фактором, в отдаленную факторию Вабинош-Хаус. Она располагалась далеко на севере, в направлении Гудзонова залива, в лесной глуши возле озера Нипигон.