К обеду им удалось добыть нескольких кроликов. Больше никто охотиться не стал: все отсыпались после изнурительных приключений. Когда Род проснулся, то обнаружил, что вокруг уже совсем темно и метель прекратилась.
Мукоки снова начала беспокоить рана. Было решено часть следующего дня провести в лагере. Пока индеец будет набираться сил, Род и Ваби попытаются подстрелить какого-нибудь зверя, чтобы добыть жира и смазать им рану. Ваби объяснил, что для лечения годится любой жир, кроме кролика и норки. Утром оба отправились на поиски. Мукоки, отчасти против его воли, остался в лагере. Отойдя подальше, охотники разделились: Род пошел к востоку, а Ваби – к югу.
Около часа Род напрасно бродил по лесу. Дичи не было, хотя на снегу виднелось множество следов карибу. Наконец он решил дойти до хребта, примерно в миле к югу, чтобы оглядеть окрестности с его вершины и попробовать поохотиться там. Он не прошел и полпути, как, к своему удивлению, наткнулся на отлично наезженную широкую тропу. Тропа пересекала его путь наискось, уходя почти ровно на север. После вчерашней бури здесь уже проехали две собачьи упряжки, а поверх следов от полозьев виднелись отпечатки снегоступов. Род вскоре определил, что по тропе прошло три человека, а в упряжках было не менее дюжины собак. Он сразу догадался, что это и есть тот самый санный путь Кеногами, и решил из любопытства немного пройти по нему.
Через полмили он вышел на место привала. Здесь путешественники готовили обед; Род обнаружил остатки длинного полусгоревшего бревна и разбросанные возле него кости и хлебные корки. Однако внимание Рода привлекли необычные следы. Они показались ему очень маленькими, словно принадлежали женщине. Род принялся всматриваться еще тщательнее и около кострища заметил нечто, от чего сердце юноши вдруг забилось сильнее. В снегу виднелись опечатки мокасин, у которых были отчетливо заметны каблучки! Эти следы были хорошо знакомы Роду. Он на всю жизнь запомнил захватывающую погоню в лесу около Вабинош-Хауса, когда спешил по этим самым следам, чтобы спасти Миннетаки из лап разбойников. Никто, кроме Миннетаки, не носил мокасины с каблуками. Какое странное совпадение! Неужели здесь побывала сестра его друга? Не ее ли это следы? «Невозможно!» – подсказывал ему здравый смысл. И все же его кровь побежала быстрее, когда он снял рукавицу и кончиками пальцев прикоснулся к следу. В любом случае этот отпечаток в снегу напомнил ему о Миннетаки. Род невольно задумался, кто была девушка, оставившая этот след, и была ли она так же прекрасна, как маленькая индианка.
Род снова двинулся по санной тропе, ускоряя шаг. Десять минут спустя он вышел на место, где следы трех человек в снегоступах встретились с еще десятком следов, ведущих с севера. Дальше две группы объединились и двинулись вместе в сторону фактории.
– Друзья из Кеногами-Хауса вышли встретить тех троих, – пробормотал Род.
Он повернул обратно к лагерю, представляя себе эту встречу в глуши: сердечные объятия супругов, радость милой девочки, встретившей родителей. Он представлял, как она целует отца, а может, брата. Ведь если у той девочки были такие же следы, как у Миннетаки, она просто не могла не быть милой!
Вернувшись в лагерь, Род встретил Ваби, который вернулся раньше его. Юный индеец подстрелил маленькую лань, и путешественники устроили себе роскошный пир. Неудачную охоту Род вполне искупил рассказом о следах на дороге. Разговоров и догадок, кто бы это мог быть, охотникам хватило до самого вечера: после долгих месяцев полной изоляции в глухомани волновала сама мысль, что рядом недавно побывали другие люди. Кое-что Род, однако, скрыл. Он не сказал о том, что маленькие отпечатки мокасин показались ему в точности как у Миннетаки, поскольку отлично знал: одно лишь восторженное упоминание ее имени даст Ваби повод для бесконечных подтруниваний над ним. Поэтому он лишь кратко сообщил другу, что один из следов был того же размера, что и следы его сестры.
Целые сутки охотники провели в лагере, отъедаясь, отсыпаясь и ухаживая за раненым Мукоки, но следующим утром на рассвете они уже готовились выступать. Теперь они свернули на запад, оставив земли разбойников-вунгов далеко позади.
Обсуждая на ходу минувшие приключения, Ваби вдруг вспомнил про голову лося, спрятанную им в «индейском леднике». Бросать ее было обидно. Какое-то время он даже обдумывал, не сделать ли крюк и не пойти ли домой по более опасной, северной тропе, чтобы все же выкопать драгоценные рога. Однако Мукоки покачал головой и сказал: