И хотя они спотыкались на ходу, а лапы их кровоточили, в псах все равно кипел азарт погони. Эти полуволки-полусобаки скалили зубы и рычали, чуя приближающийся запах чужого человека, а сзади подгоняло почти осязаемое отчаяние их хозяина Вабигуна. Инстинкт диких существ указывал им путь, и им уже не требовалась направляющая рука каюра. Верные до последнего, они влекли вперед свою ношу, хотя их языки вываливались, сердца слабели, а глаза наливались кровью, словно красные шары. Время от времени, чувствуя, что силы вот-вот иссякнут, Вабигун падал на сани, чтобы перевести дух и дать хоть немного отдохнуть ногам, – но псы даже не сбавляли хода, не обращали внимания на возросшую тяжесть. Однажды шагах в ста от них промчался огромный лось, но хаски словно бы его и не заметили. Другой раз рысь, принимавшая на скале солнечные ванны, скатилась по склону, будто большой серый шар. Собаки на миг напряглись при виде своего смертельного врага – а затем рванули дальше.
Тем не менее скорость упряжки понемногу падала. Последняя собака еле плелась, превращаясь в обузу. Вабигун вытащил нож. Сверкнуло лезвие, перерезая ремни, – и измученный пес покатился в сторону, вскоре оставшись далеко позади. Еще двое тянули с огромным трудом, третья отчаянно хромала. Снег позади упряжки был весь испятнан кровью.
С каждым мгновением отчаяние все сильнее отражалось на лице юноши. Его глаза налились кровью, как и у собак, из-за ужасного напряжения этой безумной гонки; рот жадно хватал воздух, а ноги, неутомимые, как у оленя, начинали слабеть, подгибаясь в коленях. Все чаще он без сил падал на сани, все короче становились попытки бежать за упряжкой. Скоро эта погоня завершится… А они так и не догнали почту Гудзонова залива!
Собрав все силы, Ваби снова вскочил на ноги и, прикрикнув на собак, погнал упряжку дальше. Впереди уже маячила опушка леса, а за ней, в просвете между деревьями, простиралась колоссальная белая гладь озера Нипигон.
И там, в самой дали, двигалась маленькая черная полоска. Полуслепые от усталости глаза Ваби едва могли ее разглядеть, но он точно знал – это была «собачья почта» на пути к цивилизации.
Он попытался закричать, но его крик не смог бы преодолеть расстояние в сотню шагов. Земля шаталась под ним, а ноги будто налились свинцом. Вабигун без сил повалился в снег. Верная стая собралась вокруг него, облизывая лицо и руки юноши; дыхание псов обжигало его, словно горячим паром. На миг Ваби вдруг почудилось, что день превратился в ночь. Его глаза закрылись сами собой. Сопение псов медленно отдалялось, и Ваби казалось, что он понемногу проваливается в кромешную темноту.
Отчаянным усилием Вабигун вернул себя к реальности. Оставался еще один шанс – всего один! Юноша снова услышал сопение собак, ощутил прикосновение их шершавых языков на лице и руках. Он с трудом привстал и, словно слепой, начал шарить руками по снегу. Где-то здесь, в нескольких футах, стояли его сани, а там, на другом конце озера, стремительно удалялась почта Гудзонова залива!
Кое-как выбравшись из кучи спутанных постромками собак, он добрался до саней, и наконец его пальцы нащупали холодную сталь винтовки.
«Последний шанс! – стучало в его мозгу. – Последний шанс!»
Направив ствол винчестера в небо, чтобы не навредить собакам, Вабигун нажал на спусковой крючок. И начал стрелять – один, два, три, пять раз! Затем он вытащил из-за пояса еще патроны, перезарядил винчестер и стрелял снова и снова, пока черная полоска вдалеке не остановилась, а затем не повернула в обратную сторону.
А Вабигун все стрелял, пока ствол винтовки не нагрелся, а патронташ не опустел.
Тьма медленно рассеивалась перед глазами юноши. Он услышал крик, кое-как встал на ноги, протянул руки и выкрикнул имя, когда вернувшаяся упряжка «собачьей почты» остановилась в полусотне ярдов от его собственной.
Из вторых саней выскочил юноша, почти подросток, и с возгласом удивления и радости бросился навстречу молодому индейцу. Тот уже снова падал без чувств, когда дружеские объятия подхватили его.
– Ваби, что случилось?! Ты ранен?
Вабигун, теряя сознание, прошептал:
– Род… Миннетаки…
Его губы перестали шевелиться, и он тяжело осел на руки товарища.
– Что случилось, Ваби! Говори скорее! – поспешно воскликнул Родерик, смертельно побледнев. – Что – Миннетаки?