Только к вечеру следующего дня удалось найти в обрывах плато вход в Гремящую расщелину. Он ничем не отличался от устьев иных расщелин, сотнями уходящих в глубь плато. Дно Гремящей расщелины было завалено огромными глыбами базальта. По ним и пришлось пробираться, рискуя на каждом шагу сломать ногу.
Еще несколько дней было затрачено на то, чтобы в запутанном лабиринте трещин отыскать ту главную расщелину, которая вела к каналу центрального вулкана. Местами ширина расщелины составляла немногим более метра. Черные стены уходили вертикально вверх, и лишь узкая полоса голубого неба, где‑то на недосягаемой высоте, напоминала об огромном мире, оставшемся за пределами этого тесного каменного лабиринта.
Пробираясь по дну трещины, Жора старался не думать о том, что произойдет в случае землетрясения. Эти трещины могут так же легко закрыться, как когда‑то открылись. Тогда в доли секунды исследователи будут раздавлены и затем превратятся в окаменелости, заключенные в многосотметровой толще базальтов.
Но вот, наконец, задрожали стрелки радиометров. Очевидно, центральный канал вулкана был близок. Жора крикнул об этом Озерову и Батсуру, которые ушли вперед. Эхо подхватило возглас и начало перекликаться, то удаляясь, то снова приближаясь. Казалось, сам воздух в лабиринте трещин угрожающе загудел и завыл.
— Истина — не в громком крике, — пошутил без улыбки Батсур. — Ты разбудишь всех духов Гремящей расщелины.
Показания приборов с каждым шагом возрастали. Жора ждал, что вот сейчас откроется жерло вулкана, но вместо этого расщелина еще раз разветвилась.
— Куда пойдем? — спросил Батсур.
— Давайте разделимся, — предложил Озеров. — Вы с Жорой идете направо, а я налево. Кто попадет в тупик, вернется к разветвлению, а кто доберется до жерла, останется ждать возле него. Жерло должно быть близко.
Так и сделали. Жора и Батсур углубились в правую ветвь расщелины. Осторожно переступая с глыбы на глыбу, они прошли несколько сот метров. Стрелки приборов колебались все сильнее. Вдруг расщелина резко расширилась — и Жора ахнул. У их ног раскрылась темная бездна кратера. Она вертикально уходила куда‑то вниз. Там, внизу, царила непроглядная тьма.
Жора лег на край расщелины и заглянул в кратер. Ничего не видно. Жора взял камень и хотел бросить вниз, но Батсур предостерегающе поднял руку.
— Мы не знаем, что там, под нами, — серьезно сказал он.
— Будем ждать Аркадия Михайловича?
Батсур кивнул.
— Смотрите, до чего гладки стены кратера, — заметил после небольшого молчания Жора. — Словно их специально полировали.
— Не кажется тебе, что они похожи на стены залов и коридоров того подземелья в Атас–Ула? — спросил Батсур.
— Чисто внешнее сходство, — пренебрежительно махнул рукой Жора.
— Это еще вопрос, — усмехнулся Батсур.
— Почему вы не хотите со мной говорить серьезно? — обиделся Жора. — Каждому дураку ясно, что там все сделано человеческими руками, а здесь…
— А вот мне, например, далеко не ясно, человеческие ли руки создали подземелье Атас–Ула, — задумчиво сказал Батсур. — И здесь, богатырь, тоже все не так просто, как кажется… Этот кратер больше похож на огромную шахту. Завтра принесем веревки, попробуем спуститься и тогда решим.
— Мы будем спускаться туда? — спросил Жора, искоса поглядывая в темную бездну.
— Когда шакала спросили, будет ли он есть курицу, его смех разобрал. Для этого же мы сюда и добирались. Впрочем, ты можешь не спускаться, если не захочешь.
— Я как все, — мрачно сказал Жора.
Они долго сидели на краю кратера и ждали. Озерова все не было.
— Странно, — сказал, наконец, Батсур. — Аркадию пора быть здесь. Едва ли та ветвь расщелины длиннее нашей.
— А может, он тоже добрался до кратера и ждет нас, — предположил Жора.
— Придержи меня за ноги, — попросил Батсур.
Он свесился в жерло и долго оглядывал темные стены.
— В верхней части кратера больше трещин не видно, — объявил он наконец, осторожно отползая от обрыва. — Странная труба. Она совершенно круглая и напоминает канал ствола исполинской пушки. Конечно, Аркадий прав… Однако придется узнать, где он. Пошли, богатырь.
Они вернулись к разветвлению расщелины. Озерова и здесь не было.
— Очень странно, — пробормотал Батсур, и Жора понял, что его товарищ встревожен не на шутку.
Батсур написал коротенькую записку, положил на камень и придавил камнем поменьше.