— Ирина, успокойся, — тихо сказала Люда, — Извините ее, Игорь Николаевич. Мы очень беспокоимся об Аркадии. Больше трех месяцев от него нет ни строчки. Вы давно возвратились и тоже молчите.
— Я все собирался, каждый день, — бормотал Тумов, не зная, куда девать глаза. — Куча дел, отчеты… Пришлось сразу ехать в командировку… Вы простите, пожалуйста, я, конечно, очень виноват, но…
— Когда вы видели его последний раз? — спросила Ирина, испытующе глядя на Тумова.
— Ровно три месяца назад, двадцать восьмого августа.
— Почему он не послал с вами письма?
— Мы разъехались в разных направлениях. Не известно было, кто первый доберется до обжитых мест.
— Почему вы разделились?
— Он хотел провести дополнительные исследования немного южнее.
— А вы?
— Я возвращался с караваном на север.
— Значит, вы бросили его!
— Не совсем так… — начал было Тумов, но осекся и умолк.
Ирина прищурилась:
— Или вы… Не хочу произносить этого гадкого слова… Или вы что‑то скрываете от нас. Потрудитесь объяснить, Игорь Николаевич!
— Пожалуйста, — прибавила Люда. — Все лучше такой неизвестности.
— Да поймите, я сам ничего не знаю! — почти закричал Тумов. — Ничего!.. Ну, задержался где‑то. Ведь это же Гоби… Думаю, что скоро приедет… — он чуть не подавился последними словами. — Тоже жду со дня на день…
— Нет, вы что‑то скрываете от нас, — твердо заявила Ирина. — Чго вы все время теребите карман? Что у вас в кармане? Покажите!
— Н–ничего! — холодея, протянул Тумов. — Только т–те–леграмма из Улан–Б-батора… Вот, п–пожалуйста…
Ирина выхватила у него смятую телеграмму, быстро пробежала ее и закрыла лицо руками. Людмила подняла дрожащими пальцами упавший листок. Медленно, отчетливо прочитала вслух:
— На ваш запрос сообщаю зпт отряд Озерова не вернулся Гоби тчк поиски не дали никаких… — плечи затряслись. — Продолжаем… Сообщу… — она упала лицом в диванные подушки и громко зарыдала.
Тумов окончательно растерялся. Он тяжело встал с кресла, зацепил книги, лежащие на краю стола. Книги с грохотом посыпались на пол. Нагнулся, чтобы поднять книги, махнул рукой, не поднял и присел на диван между сестрами.
— Да поймите же, не все потеряно, — бормотал он. — Найдут… Приедет… возвратится…
— Уже возвратился! — послышался от дверей знакомый голос. — Что тут у вас происходит?
***
Тумов впоследствии никогда не мог восстановить в памяти последовательности событий, разыгравшихся в тот вечер. Ирина вскочила, опрокинув лампу. Жалобно звякнул зеленый абажур. В комнате воцарился мрак. В темноте слышался прерывающийся голос Ирины, громкий плач Люды, взволнованные восклицания Аркадия, поцелуи. Под ногами трещали осколки абажура. Игорь хотел обнять Аркадия и обнял Люду. И она поцеловала его в губы. Конечно, это была ошибка… Поцелуй предназначался брату… Обиженно мяукнула кошка, которой кто‑то наступил на хвост. Все что‑то спрашивали, и никто не слушал ответов. Потом зажглась люстра. Вероятно, сама, потому что никто ее не включал.
Ирина обнимала похудевшего, бронзоволицего Аркадия, а Люда плакала и смеялась, прижимая залитое слезами лицо к широкому плечу Тумова.
Аркадия усадили на диван. Сестры сели по бокам, крепко держа его за руки, словно боялись, что он снова исчезнет. Впрочем, Ирина сразу же хотела вскочить и бежать в кухню, но Аркадий не пустил ее. Тумов, давя широкими подошвами остатки абажура, устроился в кресле напротив дивана.
— Ну, рассказывай, — сказала Люда.
— Только коротко, — прибавила Ирина, — а то мне надо готовить ужин.
— В самом коротком варианте это выглядит так, — усмехнулся Озеров. — Три месяца колесили по Гоби, вчера возвратились в Улан–Батор. Я сел в самолет и час назад приземлился во Внукове.
— Почему не телеграфировал?
— Я сам летел со скоростью телеграммы. Еще вчера утром мы были в Гоби, у подножия нашего плато.
— Вы вернулись к нему? — удивился Тумов.
— Конечно. И ты еще вернешься к нему, Игорь. Оказывается, нас искали по всей Заалтайской Гоби, а мы спокойно лазали по плато. У нас отказало радио…
— Ну вот, видите, — сказал Тумов. — Я же говорил…
— Этого вы не говорили, — прервала Люда, закрывая ему рот рукой. — Но теперь это совсем неважно.
— Еще бы ему не говорить! — заметил Озеров. — Кто подсунул нам вместо запасных батарей свиную тушенку?