Год за годом сеял Саундерс свои надежды и упования и никогда не жаловался, если они погибали. За это время народившиеся когда-то в Агассизе от брака «красной свирели» с маленькой жалкой «калькуттой» семена произвели огромное потомство. Мэкаун безжалостно обрывал сотни и тысячи неудачных колосьев. Это были или слабые неурожайные сорта, подобные матери-«калькутте», или же крепкие, но слишком поздно созревающие, подобно отцу — «красной свирели». Где же наконец настоящая пшеница?..
За десять лет Саундерс и Мэкаун исписали гору записных книжек, весившую, пожалуй, не меньше, чем урожай каждого нового вида пшеницы. Они точно высчитывали сроки созревания, определяли крепость соломинки. Они не обольщали себя иллюзиями, так как знали, что рослый отец может иногда дать поколение карликов, но никогда не переставали надеяться, ибо знали также хорошо, что ничтожная мать может произвести на свет чемпиона-тяжеловеса, призового бойца.
V. Маккей учит поселенцев
Началось новое столетие. Козни мороза не прекращались. В Индиен-Хэде Ангус Маккей начал получать новые задания от Вильяма Саундерса, новые виды пшеницы для опытов. Под вечной угрозой многочисленных враждебных сил, притаившихся среди природных богатств Саскачевана, новая пшеница «престон» пробовала свою силу на полях экспериментальной фермы. Маккей посеял ее, возделал и наблюдал за ней. Это был уже не прежний грубый поселенец; почтенные седые бакенбарды обрамляли его квадратное лицо, но косматые брови были все еще черны и низко нависали над умными острыми глазами.
Он разослал новую пшеницу всем поселенцам в округе для пробы. Он применял методы широкой общественной работы, привлекая к участию в ней всякого, кто мог принести какую-либо пользу. Маккей до тонкости изучил природу прерии. Ему были знакомы все невзгоды этой злосчастной страны.
Как часто повышалось у него настроение весною, в пору цветов и зеленеющей пшеницы; сколько лет под ряд он задыхался в знойные июльские дни, и с какой боязнью он посматривал на термометр в прохладные августовские вечера, когда небо прояснялось и ветер принимал северо-западное направление.
Он испробовал многообещающую, скороспелую пшеницу «престон», превратил в муку весь ее обильный урожай, но мука, к сожалению, оказалась немного темноватой. Хлебопромышленники Миннеаполиса и форта Вильям не захотели ее взять.
А старик Саундерс не переставал забрасывать его новыми фантастическими сортами пшеницы, получавшимися от беспрерывного скрещивания. И Маккей не переставал их испытывать…
Всеми силами он старался изменить условия жизни прерий. Не имея секретаря, умудрялся писать поселенцам больше пяти тысяч писем в год, давая им различные ценные советы. В эти горячие годы на его ферме иной раз собиралось до двух тысяч человек поселенцев; они приходили сюда на воскресные пикники со своими женами и детьми или же специальными экскурсиями, чтобы поучиться его науке. Они приходили из тех мест, где его паровой чернозем и сотни других ценных советов помогли им встать на ноги.
В торжественные дни коллективной учебы на ферме в Индиен-Хэде дети учеников играли в тени аллей, в садах и цветниках, выращенных рукою Ангуса Маккея, жены сидели под деревьями, награждая ребят шлепками за беготню по клумбам и обмениваясь своими женскими секретами.
Одетый в длиннополый черный сюртук с высоким стоячим воротником, Ангус принимал толпы поселян на своих экспериментальных полях.
— Вот участок жнитва, вспаханный осенью и засеянный весною «красной свирелью», — рассказывал он им. — Вот кусок, вспаханный этой весною непосредственно перед севом. А вот этот засеян с помощью сеялки без всякой обработки ни до ни после сева. А вот новая косматая «гурона». Быть может она нам заменит «красную свирель». Поспевает она немного скорее.
Фермеры осматривали хлеб на всех полях, сравнивали и мотали себе на ус. Они отлично знали, что могут вполне положиться на Ангуса Маккея.