— Знакомая ситуация, — кивнула она. — Были уже печальные опыты?
— Были… Но не будем о печальном, — улыбнулся он. — Скажу лишь, что женат я не был… Мы же договорились с тобой: мы ничего не будем спрашивать друг о друге. Договорились? Договорились… А раз так, то — вперед, к блинам, липовому меду и большим стаканам янтарного, горячего чая…
— Проводив девушку, Филимошин вернулся к себе в номер. Первыми результатами он был доволен. Правда, о связи с Врублевским она пока не обмолвилась ни словом, но было достигнуто главное — доверие. Филимошин терпеть не мог все эти время-пожирающие прогулки по паркам и скверикам, но в данном случае в них был смысл, и сегодня Филимошин превзошел самого себя. Он так вошел в роль, что даже сам почувствовал в себе некую старомодность, рыцарство, желание защитить находившуюся рядом с ним девушку от всех бед и невзгод, разрешить ее проблемы и согреть теплом своей души ее озябшую душу. И чувствуя это, она смотрела на него с благодарностью и доверчивостью. Расстались они как старые, добрые друзья. Без прощаний, без благодарностей, так, словно это было одно из многочисленных расставаний, которых было немало позади и будет еще больше впереди. Завтра Филимошин планировал отвести ее в бар «Фаворит», где часто бывал Врублевский. Он обязан был устроить им эту встречу и непременно присутствовать при этом. Подобная комбинация давала ему право на вполне естественные вопросы и позволяла надеяться на относительно честные ответы. А дальше все зависело только от него самого. Другу легче допрашивать человека, чем следователю. Нет напряжения, нет недоверия, нет особых причин лгать или просто замалчивать. А теперь следовало заняться другими неотложными делами.
Филимошин взял миниатюрный диктофон, на всякий случай сунул в карман газовый баллончик и отправился на запланированную встречу с человеком Шерстнева. Бандит уже ожидал его в кафе, с нетерпением поглядывая на часы.
— Минута в минуту, — сказал Филимошин, подходя к столику. — Журналисты обязаны быть не менее пунктуальными, чем короли. Что вы хотели мне сообщить?
— Моя фамилия — Миронов, — представился гориллообразный детина. — Слышали обо мне?
— Городок маленький, — кивнул Филимошин. — Нет-нет, да и пересечешься где-нибудь…
— У нас есть к вам предложение, — сказал Миронов. — Выгодное для вас. Хотите получить много интересной информации?
— Смотря, что это за информация, — осторожно заметил Филимошин. — Смотря, насколько она достоверная, от кого исходит, чем подтверждается…
— Достоверная информация, — заверил Миронов. — Исходит от нас. А подтверждается… Сами увидите, чем подтверждается. Значит, расклад такой. Про Березки- на вы, разумеется, слышали?
— Кто ж в этом городе про него не слышал? Но сейчас он, кажется, уехал из города?..
— Он «ушел с места предстоящих боевых действий», а не уехал из города. Он планирует командовать предстоящей операцией из безопасного места. «Березкинцы» готовят настоящую акцию по захвату сфер влияния в городе. Вы хотите, чтобы наш город принадлежал «березкинцам» от и до? Чтобы они контролировали и решали все городские вопросы?
— Что-то уж больно мифологично это звучит, — усомнился Филимошин, незаметно включая диктофон. — Поймите меня правильно — я журналист, я обязан быть объективным. А вы — лицо заинтересованное. Ни для кого не секрет, что ваши группировки, мягко говоря, недолюбливают друг друга. И как только одна оказывается в более выгодном положении, вторая, разумеется, стремится уменьшить ее влияние любыми способами. Есть такое понятие: «состоявшийся факт», и я, как журналист, обязан освещать именно такие, состоявшиеся факты. А домысливать, строить личные предположения и вносить личные эмоции, субъективные оценки и догадки я не имею права. Это — журналистская этика… Какие у вас есть факты?
— Мое дело предупредить вас, дать направление, а дальше думайте сами, — сказал Миронов. — Ищите, смотрите, слушайте, узнавайте, копайте. Я обратился именно к вам, потому что вы известный в городе журналист. Журналист, способный докопаться до правды. В конце концов, какое вам дело до того, откуда вы получили информацию? От меня вы получите информацию на «березкинцев», а от них — на меня… Вот и обобщайте, делайте выводы.