Аптекарь проводил здесь немало времени, иначе зачем у дальней стены обустроено ложе? Крепления для факелов, стойка-бюро — делать по необходимости записи. Удобно.
— Не станем торопиться, — прошептал мэтр Ознар. — Времени как следует всё изучить у меня предостаточно. Ох не нравится мне эта история…
Вернулся в аптеку, аккуратно затворил ставни. Подумалось, что следовало бы вспомнить школярские времена и составить реестр препаратов — ремесло требует исключительного порядка и внимательности.
… — Внизу уже побывали? — услышал Рауль знакомый голос, едва зайдя в кабинет. — Удивлены, конечно? Давайте потолкуем, мэтр. Благо, есть о чем.
Брат Михаил Овернский сейчас был облачен в мирское платье — кожаный охотничий костюм небогатого дворянина, колет с множеством пуговиц, перевязь с кинжалом, желто-зеленый шаперон. Плащ на меху бросил на сундук у входа.
— Отпразднуем новоселье, скромное угощение за мой счет, — сказал инквизитор. — Присаживайтесь мэтр, все-таки вы хозяин дома, а я пришел без приглашения и бесцеремонно напросился к очагу — впору просить извинений…
Сопровождавший Михаила угрюмый здоровяк споро накрывал на стол, извлекая из плетеной корзины запеченных на углях цыплят, пшеничный хлеб и деревянные туески с тушеной капустой. Выбил крышки у двух кувшинов с красным вином. Закончив, устремил вопросительный взгляд на преподобного.
— Придешь за мной перед закатом, Жак.
— Как скажете, ваша милость…
— Ваша милость? — переспросил Рауль, как только крепыш скрылся за дверью, едва не зацепив лбом косяк. — Разве так обращаются к рукоположенным священникам?
— А разве рукоположенным священникам пристало носить штаны, а не сутану? — усмехнувшись парировал брат Михаил. — Я здесь не официально, сударь. Заглянул в гости по-приятельски — в конце концов, один дворянин вправе навестить другого благородного человека, пускай мы знакомы совсем недолго.
— Я рад, — индифферентно ответил Рауль. — Подождите, постараюсь найти стаканчики для вина…
— Незачем искать. Черный буфет, средняя полка.
— Откуда вы знаете?
— Руководил обыском в доме, могли бы и догадаться. Больше того, я готов избавить вас от трудностей, сопряженных с обретением… кхм… столь внушительной собственности, — Михаил вынул из разреза рукава колета перетянутые шнурком свитки и аккуратно положил их на столешницу. — Полная опись имущества, ничего не упущено — в Трибунале трудятся прилежные и старательные люди.
— Не слишком ли много благодеяний сразу, ваше преподобие?
— Вы изволите быть недовольным?
— Я предполагаю, что меня покупают. Очень задорого, я столько не стою. Эта роскошная аптека, вы оплатили домовладелице постой на три месяца вперед…
— Понимаю ваши подозрения, мэтр. Однако, себя вы недооцениваете. Стоите вы гораздо дороже. Рассказать почему? Впрочем, давайте сначала отведаем провансальского — лично выбирал, виноградник Пессак-Леоньян, десятилетнее. Здешний архидиакон Гонилон человек эпикурейского склада и винные подвалы у него богатейшие. Не стесняйтесь. Повторяю: сейчас я не папский инквизитор, а… Если вам будет удобнее, именуйте меня мессир де Го. Как в миру.
— Де Го? — Рауль поперхнулся вином. — Неужели вы…
— Именно. До принятия пострига меня звали Тьерри де Го, сын Бертрана де Го, который, как вы отлично помните, являлся племянником Папы Римского Климента Пятого.
Вот уж откровение так откровение — принадлежность к известнейшей фамилии давшей католическому миру за последние тридцать лет одного Папу и целых четырех кардиналов (не считая епископов и архиепископов) свидетельствовала об одном: влияние (а равно и связи!) у брата Михаила Овернского куда значительнее, чем может показаться.
Один только Климент V ухитрился за время своего понтификата наворотить таких дел, что Григорий VII Великий вместе с гениальным Иннокентием III перевернулись бы в гробу — Апостольский престол перенесен из Рима в Авиньон, разгромлен и уничтожен Орден тамплиеров, проведен скандальный Вьеннский вселенский собор, фактически подчинивший Святую Мать Церковь французским королям, Италия отдана анжуйцам — всех сомнительных подвигов Климента не перечислишь!
Назначенный кардиналом Бертран де Го-младший, как его святейший патрон и дядя, тоже не блистал благочестием: именно он разгромил в Карпантрасе оппозиционную курии партию, попутно опустошив кладовые мятежных кардиналов и присвоив чудовищную сумму в полтора миллиона флоринов! До самой старости участвовал в авиньонских махинациях с десятиной, оставил после себя пятерых законных детишек и незнамо сколько бастардов, которых никто не считал. При этом все отпрыски были устроены на теплые местечки по духовной линии, но…