На обратном пути дядя Жан-Ив дает мне двадцать сантимов, чтобы я купила мятную жвачку «Малабар». Я хочу разделить ее с Эммой, но она оставляет мне всю. С тех пор как она чуть не умерла, я люблю ее еще больше.
Мама запаздывает, Мима готовит нам макароны с кабачками, я помогаю ей натереть пармезан, и она рассказывает мне про свою бабушку, которая научила ее всем этим рецептам, она была итальянкой, и ее звали по-итальянски – нонна.
Мама и правда запаздывает, я боюсь, что она попала в аварию. Сердце опять начинает грохотать, но тут она звонит в звонок у калитки. Я прыгаю ей на шею, Эмма тоже, мы долго обнимаемся, от нее пахнет пачулями и сигаретами, фу, никогда не буду курить.
Мима говорит, что уже поздно, нам лучше переночевать здесь. Мама соглашается, и мы ложимся все втроем в папиной комнате.
18:12
По лицу Агаты я понимаю, какие усилия она предпринимает, чтобы не сбежать. Несколько раз пытаюсь объяснить этим Гарсия, что нам надо идти, но они, судя по всему, слишком рады гостям, чтобы нас отпустить, а чья-то радость для меня всегда важнее моих желаний. На первый взгляд это выглядит моим достоинством, но когда я даю чаевые парикмахеру в благодарность за то, что он сделал меня похожей на ершик для унитаза, или киваю коллеге, который отпускает комментарии, граничащие с расизмом, это перебор. Я долго считала, что избыточная эмпатия нужна мне, чтобы не ставить людей в затруднительное положение, но, думаю, на самом деле причина более тривиальна и связана с желанием быть любимой.
Агата подносит к уху телефон:
– Алло? Нет! Не может быть! Конечно, я сейчас же приеду! (Она отключается, на лице написан ужас.) Прошу прощения, мне надо бежать, моя подруга Лора попала в аварию, она в больнице, и, кажется, все очень серьезно.
Подкрепив слова делом, она выходит из кухни, пересекает коридор, потом сад, я следую за ней, а за мной – мадам Гарсия.
– Заходите когда хотите! – говорит она мне, когда я выхожу в калитку. – Надеюсь, подруга поправится… А насчет кота поговорите с хозяином дома четырнадцать. Кажется, они с вашей бабушкой были очень хорошими друзьями.
Ее заговорщицкий вид никак не повлиял на мои сдержанно-вежливые манеры. Я благодарю за прием и возвращаюсь в дом Мимы. Агата в кухне ест арахис.
– Не знаю, от чего меня больше тянет блевать, – морщится она, – от их апельсинового сока или от их сына.
– Хочешь, отвезу тебя в больницу?
– Конечно, нет! – веселится она. – Не думала, что я такая хорошая актриса.
– То-то я не могла понять, что за Лора.
– Ее не существует, я не хотела накликать беду на настоящую подругу, придумав аварию. Извини, не хотела тебя пугать, но я не могла больше ни минуты оставаться рядом с ним.
Я тоже беру горсть арахиса.
– Тогда он был мальчишкой, мог измениться.
– Невозможно, он неизлечим. Член в мозгу, четвертая стадия, это неоперабельно.
Я не могу удержаться от смеха, и Агата, несмотря на все усилия сохранить хмурый вид, тоже хохочет. Мы наливаем себе вина и садимся на подушки, брошенные прямо на траву, в тени липы. Дом стоит на холмах Англета, и вдали, за красными крышами и садами, виднеются внушительные силуэты пиренейских вершин.
– У тебя сейчас кто-нибудь есть? – спрашиваю я Агату.
Она качает головой:
– Уже три недели как нет.
Ее не нужно уговаривать, она сама рассказывает о своем романе с Матье. Он логопед в доме престарелых, где она работает. В кои-то веки, уточняет Агата, она не влюбилась до безумия с первого взгляда и не испытала желания выйти замуж со второго.
– Несколько месяцев мы были просто друзьями. Отлично ладили, у нас одинаковое чувство юмора.
– Вот же черт…
– Мы ходили в кино, катались на лыжах, вместе смотрели сериалы, – продолжает Агата, не обратив внимания на мое поддразнивание.
Она вновь погружается в свой роман, рассказывая мне о нем. На Рождество они ездили в Лондон. Она давно мечтала посмотреть праздничные украшения и иллюминацию. На выезде из туннеля под Ла-Маншем она его поцеловала, радуясь, что выбралась живой. Я перебиваю сестру, чтобы поздравить с достижением, – было время, когда она не могла даже зайти в лифт, – она благодарит и продолжает. Матье быстро переехал к ней. Она ждала, когда ей надоест и она перестанет его выносить, так кончались все ее отношения до сих пор, но на этот раз все было иначе.
– Он был тот самый, я уверена. Может, именно потому, что он был моим другом, прежде чем стал моим парнем.