в небо взлёт и буераки,
жуть, восторг, сомненье, страх!
Антарктида – жизнь при свете
за чертой последних сил;
лишь тебя на белом свете
человек не покорил.
Всевозможных толкований
в бесконечность вьется нить,
впрочем, дело не в названье –
зимовать здесь, значит жить.
........
ЕСЕНИНУ
Светлое пробьется всегда
сквозь черное –
как струйка воды к жерновам –
точёная.
Кубок в стенку! Не склеить.
Так и удар в спину.
Убеждением греюсь,
от него стыну…
Прав-не прав, полночь
все грехи спишет.
Это кто там по-волчьи?
Громче, громче – не слышу!
И когда не в мочь,
тогда воешь – не видишь!
Ах, проклятая ночь –
ты людей ненавидишь!
Черная тварь, чур меня, чур.
Серная гарь…шелковый шнур.
Ах, Серёжа! Зависнув над бездною,
не себя ты хотел погубить.
Не хотел ты Русь видеть железною,
не хотел адской чаши испить…
Твоя искренность, правда и нежность –
это пропуск к заоблачным далям;
твои строчки скользят безмятежно –
словно машет цыганка шалью…
Смерть, вцепившись в тебя мертвой хваткой,
с хрипом вырвала строки прощанья –
в тишине напряженной и шаткой:
«До свиданья, друг мой, до свиданья…»
...........
На камнях так называемого антарктического оазиса, поверхности, которая на недолгий летний период (с ноября по февраль) обнажается ото льда, нет земли, нет, соответственно и растительности.
Бывает, что камни нагретые
трещат словно в печке дрова.
Здесь страшно короткое лето,
и жутко сурова зима.
.........
И всё-таки сказать, что на материке совсем отсутствует какая бы то ни было фауна нельзя. В разгар антарктического лета, приглядевшись, обнаруживаешь на камнях побережья лишайники и мхи – уникальные, удивительные растения. Учитывая жесточайшие природные условия, растут они крайне медленно – миллиметр за столетия. Вот лежит у меня на столе желто-зеленая щеточка, и растению этому никак не меньше 30 тысяч лет. Но миллионы лет назад ось вращения Земли была другой и в Антарктиде, тогда тропическом материке, буйствовала совсем другая растительность, окаменевшие остатки которой находят по сей день. Сейчас от былого изобилия остался лишь мох. Даже пингвины, тюлени и поморники здесь – временные существа. Мох – постоянен и вечен.
МОХ АНТАРКТИДЫ
Невзрачный серенький ковёр
на камнях распластался гулких.
Кто в эту даль тебя завёл,
и бросил в темных закоулках?
На эту жизнь тебя обрёк,
на стужу – не бывает хуже,
на злой, неумолимый рок –
скажи, тебе всё это нужно?
А может лучше, если дождь,
и с крыш веселые капели?
Тебя ж бросает, вижу, в дрожь
холодным посвистом метели!
А что – слабо поговорить?
У нас здесь времени навалом.
Скажи, приятель, сколько жить
осталось мне на этих скалах?
К тебе я прибегал не раз,
ты райской кущей был, наверно,
твоя краса не на показ,
мой друг, единственный и верный.
Перед тобой стояло: быть-не быть?
Уйдёшь под снег, как в панцирь черепаха…
Ты неизменен, в этом шанс прожить
тебе не зная горечи и страха…
.............
Мельчаю, братцы. Право слово
Забыл – зачем и где искать;
когда живешь на всем готовом,
не пыжься истину понять.
И в примитивном, превентивном
я не пойму: аду, раю –
я потихоньку деградирую,
и гимны глупые пою…
И всё-таки один – не воин.
На дно! В свои больные сны,
где нет ни радости, ни боли,
ни слёз, ни страха, ни вины…
........
В то время на наших метеостанциях, да и не только – по всей стране вводили бригадные, семейные и еще Бог весть какие подряды, что и подтолкнуло меня написать шуточный цикл.
СЕМЕЙНЫЙ ПОДРЯД
ЭВМ И ГАДАЛКА
Проявив вековую смекалку
(ведь ума им не занимать),
собрались как-то вместе гадалки,
и решили подрядно гадать.
Всё чин-чином: патент получили,
разделили влияния зоны,
свой гадальный Устав сочинили,
обойдя, там где надо законы.
А для важности, более сущей,
по программе – ни дать и не взять –
принялись они строго научно,
на кофейной на гуще гадать.
Их прогнозы сбывались нередко:
что ни сон – откровения суть!
Повалил к ним народ, понаехал –
кто по делу, кто просто взглянуть.
Но так просто на них не заглянешь,
и в погляд убедят погадать.
«слушай, девка, а ты не обманешь,
ну откуда ты все можешь знать?»
«Мне зачем, золотой, это нужно,
да не я это вовсе, а рок…
Есть и мазь для втиранья наружно,
а вот этот – вовнутрь – пузырек».
Сдуру я притащился по новой,
и решился: была-не была!