И нам, русским пассажирам, нравится на «Феликсе Дзержинском». Все здесь — от современного оборудования в каютах до меню в ресторанах — высшего класса, как говорят, на уровне мировых стандартов.
Капитан судна Валерий Федорович Ощерин — спортивного вида молодой человек в отлично сидящем форменном костюме. У него постриженные по-современному, с напуском на затылке, рыжеватые волосы, аккуратные баки обрамляют круглое, курносое, очень русское лицо. За моложавой внешностью скрывается, однако, незаурядный характер. Ощерин — инженер-судоводитель с большим опытом, владеет английским и японским языками, он один из той плеяды молодых капитанов, которыми гордится пароходство.
Теплоход «Феликс Дзержинский» недавно переоборудован в соответствии с современными требованиями комфорта на судоремонтных заводах Советской Гавани. Сейчас этот лайнер способен удовлетворить самые взыскательные вкусы, без чего, собственно, и трудно рассчитывать привлечь пассажиров на борт; существует ведь еще авиация, предлагающая, кроме комфорта, скорость.
Мы стоим на крыле мостика. Перед судном бескрайняя серо-синяя рябь, лишь кое-где появляются и вновь исчезают кудрявые всплески пены. Но вот как-то вдруг горизонт впереди словно бы размывается, а потом и вовсе исчезает. Клубы тумана опускаются на море. Капитан щелкает выключателем и приникает лицом к резиновому раструбу локатора. Судно будто зависает в сером непроглядном облаке. Туман такой густой, что не видно полубака.
— Вы не снижаете ход? — спрашиваю я не без опаски.
— Нельзя: расписание есть расписание. — Ощерин не отрывается от локатора, следя за мерцающими зеленоватыми штрихами и точками, возникающими на экране.
Техника техникой, а на крыле мостика, весь превратившись в слух и зрение, застыл вахтенный штурман, на бак послан впередсмотрящий: лишняя пара человеческих глаз, мастерство и выучка сегодня ценятся не меньше, чем тридцать и сто лет тому назад. Особенно это относится к таким оживленным морским трассам, как путь от Находки до японских портов. В море и Сангарском проливе днем и ночью движутся суда всех классов, здесь тесно, как на пригородном шоссе, к тому же горизонт, как правило, скрыт туманом.
В музыкальном салоне темноволосая черноглазая девушка раскладывает на столиках журналы на японском и английском языках. Это библиотекарь Нонна Хорюк. К ней подходит тот самый бородатый американец в застиранных брюках и громадных ботинках, просит что-нибудь почитать. Нонна изъясняется на английском довольно свободно.
— Может быть, пройдете в библиотеку? Есть новинки.
— Нет, слишком мало времени для толстых книг… — Он устраивается с журналом на диване. Длинноногий, сутулый, в своей более чем заношенной одежде, американец производит тем не менее впечатление весьма симпатичного человека. Наверное, глаза его делают таким. Светлые и немного грустные глаза тридцатилетнего, узнавшего жизнь человека. Найдя удобный повод, знакомлюсь с ним.
Мак Сталь — лесничий из Напервилля, штат Иллинойс, — оказался отнюдь не хиппи, а путешествующим бессребреником. Он с заметным презрением отзывается о распространившемся на Западе племени бездельников.
— Я американец и уважаю труд. Одежда? — Голубые глаза его добродушно прищурились в улыбке. — Велл… Я знаю, это не легко объяснить. Понимаете, если новая марка автомашины заменяет рекомендацию, я не хочу иметь машины. У нас покупают в кредит дом, цветной ти-ви[2], породистую собаку или обстановку на кухню — я не покупаю ничего. Собака у меня есть, но она не породистая, и я не покупал ее в кредит… И одежда на мне не годится для рекомендаций. То, что на мне, это все. — С усмешкой он оттягивает застиранную темно-синюю рубашку из бумажного трикотажа, дырочки зашиты по-мужски: неумело, белыми нитками. — Я надеюсь, одежда не мешает моим друзьям видеть во мне человека. Я человек, инженер-лесничий Мак Сталь, вот и все.
— Любите путешествовать?
— Хочу знать правду о мире.
— Очевидец?
— Совершенно точно, очевидец. Хочу видеть все сам, без прикрас и без лжи. Каждый год надеваю свои ботинки, беру рюкзак и отправляюсь по земле.
Бородатый лесничий побывал в Канаде и Южной Америке, Австралии и Африке, объездил Европу и посетил Советский Союз.
— Что же вы увидели, мистер Сталь?
— О, немало! У нас еще водятся бумагомараки, которые все беды готовы свалить на коммунистов. Голод в Африке — коммунисты виноваты. Индейцы восстали — опять коммунисты. На кого рассчитывают эти писаки? Во всяком случае, меня они не проведут, я все вижу своими глазами. И меня не надо агитировать, я сам понял дела коммунистов. Вы строите великую страну, вот что я скажу.