Под стать старшим товарищам и третий механик Владимир Пряженников. Он редко бывает без дела — после вахты он снова спускается в машину, чтобы заняться вспомогательными механизмами, или сидит над схемами, чертежами. Так же творчески, увлеченно работают коммунисты электромеханик А. П. Александров, электрик А. П. Борисов, ударники коммунистического труда старший моторист М. П. Шведин, моторист-сварщик И. Н. Норкин, токарь Ю. Г. Штин. Невозможное становится возможным, когда за дело берутся такие люди.
Хорошо ходят нынче наши суда! Как ни замедляли движение шторма, а на тринадцатые сутки рейса по носу открылся берег. Светло-серая бугристая полоска земли росла и обретала краски, поднимаясь из синевы океанских вод.
— Калифорния, — сказал, отнимая от глаз бинокль, капитан Кравец таким будничным голосом, словно объявлял очередную остановку владивостокского троллейбуса.
Калифорния! Дикий Запад! Плечистые парни в широкополых шляпах и узких замшевых джинсах, с тяжелыми, оттягивающими пояса кольтами, бешено мчащиеся мустанги, выстрелы. Джек Лондон и пираты устричных отмелей. Долина смерти, апельсиновые рощи.
— Вон там, слева, видите, башня и шары? — говорит капитан, указывая на приближающийся берег. — Это мыс Арлайт. Здесь, в Калифорнии, крупнейшие заводы…
Да какие уж там ковбои и пираты! Здесь на «солнечном берегу», как зовут Калифорнию — современные заводы, дома.
Карты предупреждают, что судно идет над районом свалки взрывчатых и отравляющих веществ. Вот под этой синей, прозрачной, пронизанной солнцем водой на глубине чуть более полутора километров свалены контейнеры со смертью. Надолго ли рассчитана их внешняя оболочка?
Но не хочется думать об этом.
Справа, подернутые легкой дымкой, плывут мимо нас острова. Их названия звучат, как волшебные голоса из детства: Санта-Роза, Санта-Мигель, Санта-Крус. Темно-зеленый каракуль горбатых спин, коричневые осыпи обрывистых берегов. Ничего особенного? Но почему-то чаще бьется сердце, когда всматриваешься в прерывистую полоску прибоя, в разноцветные, редкие пятнышки домиков и вдруг замечаешь, как вспыхнула на мгновение и чиркнула по зелени звездочка, — догадываешься, что это отблеск солнца в стеклах автомашины. Так же волнуешься, глядя с борта на заснеженные вулканы Аляски, затененные пальмами пляжи Сингапура и манговые заросли Бангкока. И в эти минуты хочется верить в доброе, забыть о баллистических ракетах. И свежо, сильно чувствуешь красоту Вселенной и этого уголка земли.
Не ради ли этих минут жертвуют моряки береговым уютом и уходят навстречу ветрам всех широт? Но не спрошу об этом моряков. В лучшем случае — уклонятся от прямого ответа. Не терпят суесловия столь высокие и тонкие чувства.
На швартовку пошли с американским лоцманом — высоким джентльменом в жесткой нейлоновой шляпе и темных очках. Он вытянул антенну из миниатюрного радиопередатчика и, держа его в кулаке, связался с портом.
— Фулл спид эхед, — скомандовал он через плечо вахтенному штурману.
Теплоход пошел полным ходом.
Владимир Щербак
МОРЕ ШУТИТЬ НЕ ЛЮБИТ
Маленькая повесть
ВИДЕНИЕ КОСТИ ХВАТКИНА
— Не спирт, а спирит, — пояснил я, — призрак, привидение.
Мороз крепчал![3] Звезды зябко поеживались в ночном небе. Было тихо, и песенка, с которой запоздалые гуляки шли где-то по улице, доносилась сюда, на рейд:
3
Первая фраза может показаться читателю знакомой. Да, да, так начинала свой роман чеховская Вера Иосифовна Туркина, доморощенная писательница из рассказа «Ионыч». Банальное начало, не правда ли? А ведь, как писал И. Бунин, «первая фраза имеет решающее значение». Но, как говорили Ильф и Петров, неважно, как начать, лишь бы начать.