— Ну, морячки, цены вам нет! Приказываю: по фронтовой чарке, укутаться потеплее — и спать. А ты, старшина, задержись. — Они остались вдвоем, и Завалишин сказал: — Этой ночью и начнем. Рота старшего лейтенанта Коротаева пойдет, самая лучшая. Она должна одолеть протоку, захватить плацдарм, и тогда начнем форсирование всем полком. Но первоочередная задача, старшина, самая важная — протока.
— Мы вешками на берегу обозначили и ширину переката, товарищ подполковник, — сказал Алексей. — За вешки не заходить, между ними и чуть наискосок, градусов пятнадцать против течения. Впадина чуть дальше середины.
— Нет, так не пойдет. В темноте могут и сбиться, а дело слишком серьезное. — Командир полка посмотрел ему прямо в глаза. — Силы еще остались? Знаю: со своими ребятами много ты вынес за эти дни, и если…
Алексей поднялся.
— Готов к любому заданию, товарищ подполковник. Хоть сейчас.
— Ну, прямо сейчас не требуется. — Завалишин положил ему руку на плечо. — Прошу: проведи сам роту Коротаева через протоку, так надежней.
— Понимаю. Будет выполнено!
— У тебя есть еще время отдохнуть, до вечера далеко. А сейчас иди к Коротаеву, растолкуй ему все о протоке, как мне растолковал. Пусть соберет роту — объясни все и бойцам.
— Есть, товарищ подполковник!
К вечерним сумеркам Алексей привел роту Коротаева к месту переправы, попросил выделить двух бойцов.
— Укажу им вешки, — сказал. — Пусть останутся здесь, следят за нашим переходом как можно точнее. Если пойдут следом другие — покажут им фарватер. Случится с нами что — донесут в полк.
— Комполка велел вам возвращаться, как проведете мою роту, — сказал Коротаев. Был он молод, совсем мальчишка на вид, но, судя по всему, обстрелянный серьезно, потому как в роте у него оставалось от прежних боев не более шестидесяти человек. Улыбнулся Алексею уважительно: — Жалеет вас. И так, говорит, намучились морячки.
— Там будет видно. А теперь пора, товарищ старший лейтенант. В кильватер за мной следуйте. Как уговорились, вправо и влево от меня уклоняться не больше десяти метров. Плавать все у вас умеют?
— Сомневаюсь, — ответил Коротаев. — Мы ведь пехота, старшина.
— Что ж что пехота, — с легким укором произнес Алексей. — Ладно, теперь поздновато учить. Пошли. И — полная тишина!
Немцы словно предчувствовали недоброе: ракеты на этот раз взлетали чаще и время от времени басовито рокотал крупнокалиберный пулемет. Алексей оглядывался, замечал, как идущие следом бойцы прижимались к воде при мертвенном свете ракет. Вскоре миновали середину протоки, он обернулся при одной из вспышек, помахал над головой автоматом — условный сигнал: «Внимание: рядом впадина!» Ощутил под ногами знакомое углубление, перешел его под водой, подняв на вытянутых руках автомат, противогазную сумку с запасными дисками и гранатами. И сразу же оглянулся. Несколько человек уже были поблизости.
Как же перед переходом он просил, умолял соблюдать тишину, что бы ни случилось! Но вдруг кто-то, захлебываясь, отчаянно вскрикнул, ему ответил другой испуганный голос. Тут же послышались всплески в разных местах, барахтанье, казавшиеся в такой тишине оглушительно громкими. И разом встречь ударили пулеметы, огненными бусами понеслись над черной поверхностью автоматные очереди. Ракеты теперь зависали над самой головой.
— За мной! — звонко взлетел голос командира роты Коротаева.
Первые человек пятнадцать зацепились за Гнилую косу. Берег тут оказался пологий и песчаный, но все же это был берег и на нем можно было хоть как-то укрыться.
Поджидая оставшихся в живых, Алексей бросил лежавшему рядом Коротаеву:
— Черта с два, старший лейтенант! Это еще не плацдарм. Совсем рядом, перед домиками, первая линия окопов у немцев.
— Надо выбить их! — горячо предложил Коротаев.
— Надо, — согласился Алексей. — И немедленно, пока толком не очухались.
Около половины роты не достигло берега, полегло в протоке. Уцелевшие залегли поплотнее возле ротного, мокрые с головы до ног.
— Раненые есть? — спросил старший лейтенант.
Раненых, к счастью, не оказалось. Тогда он передал по цепи:
— Сейчас сделаем стремительный рывок. В тридцати метрах вражеские окопы, дело может дойти до рукопашной. Приготовиться!
Самой большой потерей в переходе через протоку была гибель радиста вместе с рацией. Но на том, своем берегу остались двое бойцов, они должны были немедленно доложить в полк о случившемся.