— Хватит так хватит… Считаю, что рисковать вторым судном нет нужды. После того как откачаем воду из машинного отделения — они затопили его сами! — поведем «Атлантик» к острову Сан-Томе.
— Не надорвешь ли пуп, капитан?
— Я двужильный.
— Ну-ну… Желаю успеха. Приз солидный.
— Есть просьба, капитан.
— Слушаю.
— Возьмите хоть часть бездельников с «Атлантика». Каюты забили, работать не хотят, а четыре раза в день лопают за милую душу.
— Куда мне их девать?
— Сбросите на Канарах, в Санта-Крусе. С их капитаном согласовано.
— Добро. Присылайте вельбот.
По просьбе Тулаева вернулся с «Атлантика» Крокенс.
— Что-нибудь уцелело в сейфе? — спросил его Иван Карпович.
— Нет. Вместо денег — пепел и этот сувенир на память.
— Что это? — удивился Тулаев, присматриваясь к бесформенному куску металла.
— Останки моего пистолета, — пояснил Крокенс.
— Знаете, Антон, мне как-то трудно представить вас с пистолетом в руке. Зачем он вам?
— Как зачем? Вдруг кто-то из команды захочет ограбить или убить меня? У каждого капитана есть пистолет. Разве у вас нет?
— Нет.
— Не может быть!
— Ручаюсь вам, что ни у одного советского капитана нет пистолета.
— У вас все не так, как у людей…
— Ладно, Антон, оставим проблему пистолета на вечер. Кого бы вы хотели отправить домой в первую очередь? «Хмельно» возьмет их до Канарских островов.
— Он что, отказался вам помогать?
— Наоборот. Я отказался. Собирайте людей для отправки. Вельбот отвезет их на «Хмельно».
Крокенс уже немного привык к Тулаеву и не стал задавать лишних вопросов.
Танкер «Хмельно» уходил, и Тулаев долго провожал его взглядом. Обычно в океане суда встречаются и расходятся холодно, безучастно. Тут же были и добрые пожелания счастливого плавания, традиционных семи футов под килем, и прощальные гудки, но не было уверенности, что все делается так, как надо. Еще не поздно! Можно окликнуть капитана Кошелева по радио, вернуть его. Ведь двадцать восемь тысяч лошадиных сил лучше двенадцати. Дураку ясно!
Судно скрылось за горизонтом. Иван Карпович почувствовал горечь в душе, горечь утраты.
Это была вторая ошибка капитана Тулаева. Первую он допустил, когда оставил в контракте о спасении чистую строку. В отличие от первой, вторая ошибка стала очевидной через несколько часов, когда радист принес Тулаеву прогноз погоды на завтра.
— Ожидается шторм? Не может быть!
Иван Карпович заглянул в лоцию и убедился, что шторм может быть. Именно в этом квадрате Южной Атлантики он в июле может достигнуть восьми баллов. Надо спешить.
Капитан вызвал стармеха. По виду Диомидова можно было определить, что в машинном отделении «Атлантика» скоро станет сухо.
— Когда закончим? — спросил Тулаев.
— Сегодня.
— Сегодня? — не веря ушам, переспросил капитан.
— Вы думали, я с ним неделю цацкаться буду?
— Ну какой вы молодец, Вячеслав Сергеевич! — воспрянул духом Тулаев. — Как бы до шторма буксир завести.
Капитан показал «деду» прогноз погоды.
— Врут! Сто лет здесь хожу, не было такого.
— Если к ночи «Атлантик» отбалансируем, утречком возьмем его за ноздрю и поведем…
Хорошее настроение — залог бодрости. После ужина Иван Карпович пригласил Крокенса на чашку кофе.
— Что бы вы хотели послушать? — спросил он капитана «Атлантика».
— На русском судне — русскую мелодию. Песню. Жаль, забыл, как она называется… У Тургенева… Читал, но забыл.
— А-а, «Певцы»! «Ни одна во поле дороженька пролегла». Жаль, нету. Зато Шаляпин есть. Поставить вам «Ноченьку»? «Ах ты, ноченька… ночь осенняя…»
Под сочный бас Шаляпина притихли, задумались капитаны. Вдруг по нервам ударил телефонный звонок.
— Иван Карпович, вижу ходовые огни. Судно идет с севера к нам, — доложил вахтенный помощник Бриль.
«Хмельно»! Кошелев получил прогноз погоды и решил вернуться», — промелькнуло в голове Тулаева, и он спокойно сказал в трубку:
— Запросите его по радио.
— Кажется, оно вызывает нас.
— Что значит «кажется»!
— Бубнят по-английски.
— По-английски? — Тулаев размышлял не больше секунды: «Не «Хмельно»? Кто же?» — Иду наверх!
Извинившись перед Крокенсом, он оставил его слушать Шаляпина, а сам поднялся в ходовую рубку. Пока глаза привыкли к темноте, Тулаев не сразу увидел, что Бриль протягивает ему радиотелефонную трубку.
— Английский спасатель «Ллойдскраб». Требует капитана «Атлантика».
— Не успели прийти, уже командуют, — возмутился Тулаев. — Позвоните Крокенсу в мою каюту.
Он принял от Бриля трубку, но с подачей голоса не спешил. Отыскал глазами ходовые огни спасателя. По их яркости определил, что до судна мили две, не больше.
— «Воронеж», я «Ллойдскраб». Вы поняли меня? Жду у аппарата капитана «Атлантика».
— У аппарата капитан Тулаев. Добрый вечер! Сообщите, пожалуйста, цель вашего прихода.
— Мы пришли предложить свои услуги капитану «Атлантика». Ждем его у аппарата.
— Боюсь, что вы опоздали. Впрочем, это скажет вам сам сэр Антони Бен Крокенс. Он сейчас подойдет.
— Извините, сэр. Я не представился. К вашим услугам капитан Ричард Глори.
— Как поживаете, мистер Глори?
— Спасибо. Очень хорошо. А как вы, сэр…
— Ту-ла-ев… Вот и мистер Крокенс подошел, передаю ему трубку.
Тулаев вышел на крыло мостика, чтобы не стеснять Крокенса в разговоре со спасателем.
После обмена приветствиями мистер Глори заявил, что он прибыл к месту аварии по указанию фирмы «Атлантик». В Амстердаме уверены, что мистер Крокенс, оказавшись в безвыходном положении, вынужден был молчаливо согласиться на помощь со стороны русского судна. Если кабальный контракт еще не подписан, то капитан Крокенс может использовать право выбора спасателя, независимо от того, что «Ллойдскраб» только прибыл в пункт бедствия.
Капитан Крокенс сказал в ответ, что мистер Глори стал жертвой дезинформации. Экипаж советского танкера ликвидировал на «Атлантике» пожар, избавил его от угрозы затопления. Тем не менее речи о кабальном договоре не было. Подписан открытый спасательный контракт без определения суммы вознаграждения.
Мистер Глори высказал опасение, что «Воронеж» не справится с буксировкой «Атлантика», и, пока не поздно, предложил доверить аварийное судно ему. Надвигается шторм.
Крокенс поискал глазами Тулаева и, не найдя его в рубке, твердо сказал:
— Я подписал договор о спасении с капитаном Тулаевым. Он мой единственный спасатель. Вопрос буксировки вы можете решить только с ним.
— Вас понял, — ответил Глори. — Смею вас заверить, у меня больше терпения, чем у вашей фирмы…
До появления луны ночь была мертвенно-черная и душная. Тулаеву не спалось. Как бельмо на глазу маячили огни «Ллойдскраба». Иван Карпович вновь и вновь возвращался мысленно к своим расчетам по буксировке. Для нормальной погоды все абсолютно верно. «Может, успеем до шторма завести буксир? Как жаль, что отпустил «Хмельно».
Он встретил рассвет на мостике. Из океана быстро выплыло оранжевое ядро. Для кремлевской царь-пушки в самый раз! В тропиках никаких алых красок зари. Желто-лимонная полоса — и все. А над ней — подозрительное нагромождение кучевых облаков. Солнце нырнуло в них и запуталось. Похоже, надолго.
Тулаев приказал старпому поднять палубную команду и начать заводку буксира на «Атлантик». На счету каждый тихий час. Надо закончить авральные работы до первого шквала, который неизбежно прилетит с облаков, уплотнившихся в грозовую тучу. За ней, как за черной мантией фокусника, уже поигрывали молнии. Но грома не слышно. Далеко.
На корме «Воронежа» и на баке «Атлантика» суетились моряки. До мостика долетали властные команды Максакова, назначенного временным капитаном «Атлантика» с экипажем в четыре человека. Сам «капитан» управлялся с концами за троих. Ребята работали так споро, что их не надо было подгонять. Они и сами видели, как звереет юго-восточная часть неба, как космы черных облаков все ниже и ниже спускаются к океану. Стали долетать раскаты грома.