Евграф Иванович вновь уткнулся в бинокль. Впереди вдоль кромки бурого берега, над которым неслись низкие тучи, белела полоска прибоя. Капитан велел Крыжову подвернуть еще правее и держать прямо на вход. Затем он вызвал помощника, велел определить место якорной стоянки. Штурман вышел на крыло мостика, оставив приоткрытой дверь рубки. Пароход входил в окруженную горами живописную бухту. Мимо проплыл входной мыс, открылся берег с несколькими самоедовскими юртами, небольшой избой.
— Чей дом? — поинтересовался врач.
Капитан мельком глянул в сторону селения.
— Иеромонах Иона с псаломщиком живут, — сказал он. — Там же и церковка у них. Да вон и сам Иона, — Евграф Иванович вытянул руку, указывая на высокую скалу.
На ее вершине, как изваяние, стоял неподвижно бородатый человек внушительного роста, в темной долгополой одежде. Тремя кучками толпились у воды самоеды в малицах из оленьего меха. Несколько человек возились у карбасов.
Неожиданно раздался какой-то гром. Группу самоедов заволокло темным дымком.
— Новость, — хмыкнул Евграф Иванович. — Никак, салютуют.
Он навел бинокль.
— И точно, пушечка архидревняя… Откудова взялась там? Видать, нашли где-то. Псаломщик у них за канонира, — рассказывал капитан. — Самоеды заряжать помогают… фитиль подносит… Сейчас опять стрелит…
Пушка ухнула снова.
— Видали, как встречают вас, господин врач? — весело сказал Евграф Иванович.
— Э-э, нет, — улыбнулся Рогожцев. — О моем прибытии они знать не могут. Ваш приход приветствуют.
— Да-а, — протянул Евграф Иванович. — Промайся я в подобной дичи без вестей, тоже запалил бы во все пушки да ружья, завидев пароход с родной земли.
Судно с застопоренной машиной едва двигалось по бухте. Штурман сообщил, что вышли на якорную глубину.
— Отдать левый якорь! — скомандовал капитан.
Его помощник высунулся из рубки, прокричал в рупор команду на полубак. Загрохотала якорь-цепь. Евграф Иванович перевел ручку машинного телеграфа на «задний», чуть погодя — на «стоп». Дождавшись, когда с полубака просигналили, что якорь «забрал», дал отбой машине.
— Малые Кармакулы — прошу любить и жаловать, — обернулся капитан к Рогожцеву.
Тот деланно поклонился:
— Придется и любить и жаловать. Однако хочется надеяться, не без вашего любезного участия.
Капитан вопросительно взглянул на врача.
— Перед отъездом я был с визитом у директора-распорядителя пароходства, — пояснил Рогожцев. — Господин Антоновский заверил меня, что ваше товарищество поощряет всякого рода научные предприятия, направленные во благо края Северного, и всячески им содействует.
— Это да, — солидно подтвердил Евграф Иванович.
— Не смогли бы вы в таком случае выделить в помощь мне одного человека из простых чинов?
Капитан озадаченно потер подбородок ладонью.
— С человеками-то у нас небогато, — пробормотал он, — но, видно, придется выделить.
Он немного подумал и, глянув на Семена, которого не успел еще отпустить от руля, указал на него врачу:
— Да вот вам нижний чин — Крыжов Семен. Человек опытный. Он и пособит.
— Благодарю, — поклонился Рогожцев.
— Понял, Крыжов? — сказал Евграф Иванович. — Поступишь покуда в распоряжение господина врача.
— Понял, так точно, — ответил Семен.
Он не знал, что надлежит делать, помогая врачу, но решил, что вряд ли это будет труднее, чем выгружать увесистые бочки и мешки.
Через полчаса они с врачом отплыли на судовой шлюпке. По пути к берегу им встретился тяжелый карбас, наполненный бело-желтыми шкурами белых медведей. Карбас вели на веслах самоеды. Они проводили белоснежную шлюпку любопытными взглядами. У самой воды ждала своей очереди еще груда шкур. Их носили сюда смуглолицые охотники из бревенчатого амбара, укрытого под скалой.
Врача с Семеном встретили Иона и псаломщик, едва ли не столь же громадный, как иеромонах, мужик в меховой одежде. Они помогли выйти из шлюпки врачу, затем псаломщик подхватил саквояж и сундучок, которые подал ему Семен.
— Никак, на поселение к нам? — заговорил басовито Иона, протянув руку врачу.
— Увы, — отвечая на рукопожатие, отозвался тот. — Я прибыл произвесть здесь врачебное обследование обитателей.
— Жаль, однако, — сказал Иона, — А на что им обследование? — кивнул он на самоедов. — Они и врача-то прежде не видывали никогда.
— В научных целях, — сказал Рогожцев.