Чтобы устранить неисправность, надо было всплыть в надводное положение, вскрыть люк кормовой цистерны главного балласта, залезть в нее и заменить лопнувший болт шарнира привода рулей. Идти работать в цистерну вызвался командир БЧ-5 М. А. Крастелев. Добровольцев оказалось много. Среди них он выбрал себе помощниками моториста А. Мочалина и трюмного Н. Миронова.
— В случае появления вражеских кораблей подводная лодка будет вынуждена немедленно погрузиться, а мы останемся в цистерне, — предупредил их Крастелев.
— Все ясно, вопросов нет, — твердо ответили подводники.
Начало смеркаться. Л-3 всплыла. Погода была ненастной. Волны, увенчанные белыми гребнями, сильно били о корпус. Сумерки во время балтийских белых ночей короткие: два-три часа. Следовательно, надо было торопиться.
Крастелев и его помощники осторожно пробежали по мокрой палубе и скрылись в кормовой надстройке. Они вскрыли лаз и приступили к работе. Цистерна была наполовину заполнена водой, приходилось работать по пояс в воде, и все же через два часа повреждение было устранено. Правда, уже в конце работы случилось непредвиденное: краснофлотец Ермолаев при ударе волны выпустил из рук лом, и тот, провалившись в надстройку, вновь заклинил злополучные горизонтальные рули. Отверстие в надстройке, в которое провалился лом, было настолько узким, что ни один из подводников не мог в него протиснуться. Выручил помощник командира В. Коновалов, самый малорослый и худощавый из команды. Ему удалось просунуть руку и голову в отверстие, ухватить лом, но обратно его с трудом вытащили за ноги — всего в кровоподтеках и ссадинах.
Наконец лодка погрузилась и взяла курс на базу…
СРЕДИ ВРАЖЕСКИХ МИН
25 июня 1941 года минзаг «Ока» вышел в море. Это был его уже второй боевой поход. Перед походом было получено донесение разведки: «В море замечены вражеские подводные лодки».
Командир корабля капитан 1 ранга Н. И. Мещерский решил вести минзаг необычным путем: «Оку» он направил в протоки, глубины которых настолько малы, что были недоступны для подводных лодок. Путь этот труден и опасен. Даже в мирные дни, когда фарватер обвехован, а маяки зажжены, большим кораблям запрещалось ходить здесь. Но сейчас война — надо. Надо провести корабль по мелководью и незримо для противника выставить мины.
Много часов кряду Мещерский и штурман корабля капитан-лейтенант К. М. Кононов не сходили с мостика, определяя путь корабля по глубинам, по едва различимой в кромешной тьме кромке берега. Но всему приходит конец. Корабль вышел на глубокую воду и приступил к постановке мин. Постановка прошла без помех.
И вдруг, когда «Ока» легла на обратный курс, раздался встревоженный голос сигнальщика Федина:
— Справа по борту перископ подводной лодки!
Мещерский командует:
— Открыть огонь!
Ныряющие снаряды заставляют перископ скрыться с поверхности моря. Через несколько минут за кормой корабля, там, где только что были поставлены мины, неожиданно раздался мощный взрыв. Море вздыбилось, выбросив на поверхность какие-то обломки и большое темное пятно соляра.
— Константин Михайлович! — обратился Мещерский к Кононову. — Запишите в вахтенный журнал: широта… долгота… На поставленных нами минах подорвалась и затонула подводная лодка противника.
А через час сигнальщики вновь обнаружили справа по курсу перископ другой фашистской субмарины. Артиллеристы открыли огонь и заставили ее уйти на глубину. Однако через полчаса перископ показался вновь. Теперь уже с левого борта.
Стало ясным, что продолжать движение прежним курсом было опасно, и Мещерский принимает решение идти так близко от берега, как это только позволяла осадка «Оки». Предельно рискованное решение оказалось единственно правильным. На мелководье не могло быть ни мин, ни подводных лодок. К вечеру минзаг благополучно дошел до Таллина.
Темной, пасмурной ночью «Ока» вновь вышла на боевое задание. Приказ гласил: «Используя темное время суток, пройти незаметно мимо батарей противника и, возвращаясь обратно тем же путем, поставить на фарватере минное заграждение».
Минеры молча готовили мины. Неотрывно всматривались в темноту сигнальщики. Комендоры замерли у своих орудий. Внизу правили вахту машинисты. Но проскочить незаметно все же не удалось. Появившаяся из-за облаков луна внезапно осветила корабль. И сразу же с берега загремели выстрелы — это открыла огонь вражеская батарея. На палубе мины, уже окончательно приготовленные к постановке. Сейчас минзаг напоминал собой громадный пороховой погреб, способный взорваться от первого же попавшего в него снаряда. Маневрировать невозможно. Кругом мели и минные поля.