Тогда, собрав воедино переписку по «Особо секретному делу», адмирал Левицкий вновь отправился на прием к Григоровичу, прихватив на этот раз, кроме отзыва Крылова, письмо командующего морскими силами Балтийского моря адмирала Н. Эссена, крутой нрав которого был хорошо известен в министерстве. Письмо заключало категоричное требование скорейшего пересмотра дела.
Морской министр рассмотрел переписку и дал указание незамедлительно собрать ответственное совещание. Оно состоялось 30 апреля 1914 года под председательством А. Н. Крылова. На нем было высказано единодушное мнение, что претензии Механического отдела вполне резонны и подлежат устранению в процессе доводки двигателя, с чем, как явствует из архивных документов, согласился и лейтенант Никольский.
На этом совещании Никольский заявил, что на Русско-Балтийском вагоностроительном заводе уже приступили к работам по осуществлению его идеи и что месяца через четыре он будет в состоянии дать обоснованные ответы на все вопросы Механического отдела.
После этого выступления в журнале совещания появилась запись:
«…Заявление лейтенанта Никольского принято к сведению и постановлено дальнейшее суждение об этом деле отложить…»
А через два месяца разразилась первая мировая война, лейтенант Никольский был призван к исполнению своих прямых обязанностей, и больше в документах, относящихся к подводному кораблестроению, не встречается ни его имени, ни упоминания об его изобретении. «Особо секретное дело», так долго будоражившее различные инстанции морского министерства, было сдано в архив, и больше уже к нему, кроме архивариусов, никто не притрагивался.
Так кто же все-таки был прав: М. Никольский или отвергший его проект Механический отдел Главного управления кораблестроения?
За несколько лет до того, как немцы приступили к разработке «крейслауф-двигателя», в нашей стране предложил эту идею инженер С. Базилевский. 5 августа 1938 года созданная им установка «Редо» — регенеративный единый двигатель особого назначения — была смонтирована на лодке «М-92» XII серии. До того как разразилась Великая Отечественная война, эта лодка успешно прошла швартовые испытания, совершила несколько выходов в море и сделала одно пробное погружение. Дизель этой лодки в подводном положении работал по тому же принципу, который предлагал Никольский еще в 1912 году.
Автор настоящей статьи обратился к доктору технических наук профессору С. Базилевскому с просьбой ответить на этот вопрос: кто же прав?
Вот его мнение.
После начала первой мировой войны работа М. Никольского затерялась в архивах. Забыли о ней и свидетели этой эпопеи. И когда та же проблема встала перед советскими инженерами, им пришлось начинать все сначала. Но насколько правилен был путь, избранный Никольским, видно хотя бы по тому, что, ничего не зная о его работах, мы пошли по тому же пути, что и он.
Однако и заключение Механического отдела было правильным и обоснованным: идея Никольского, правильная в принципе идея, намного опередила свое время и в начале XX века была технически неосуществима. Потребовалось 25 лет бурного развития многих отраслей науки и техники, чтобы к концу 30-х годов оказалось возможным создать установку, достаточно надежную, герметичную, бесследную и бесшумную.
Основная ошибка Никольского в его расчетах дальности плавания заключалась в том, что он не учел, что батарея баллонов со сжатым кислородом потребует значительно большего помещения, чем батарея свинцовых аккумуляторов того же веса. Потому возможный запас кислорода на лодке определялся бы не его весом, а занимаемым им объемом. В действительности же разместить сжатый кислород в лодке можно было в 15—20 раз меньше, чем рассчитывал Никольский. Во столько же раз сократилась бы и дальность плавания, что свело бы к нулю все преимущества его двигателя перед обычной дизель-электрической установкой.
Единственный выход из положения заключался в хранении кислорода на лодке в жидком виде, о чем в то время не приходилось и мечтать. Это было самостоятельной сложнейшей проблемой, неразрешимой на том уровне развития техники. Не было в то время и никакой возможности пополнить запас сжиженного кислорода в море с помощью средств, находящихся на борту самой лодки.
Одним словом, изобретению М. Н. Никольского можно с полным основанием адресовать это французское высказывание:
«Изобретатель редко пожинает плоды своих открытий, особенно же когда открытия эти слишком предупреждают свой век».