Удивительно, но это благое дело натолкнулось поначалу на саботаж некоторых местных чиновников. Например, мельхиоровые крестики предназначались для крестьян, наиболее отличившихся при восстановлении православных храмов, а также проявивших усердие при проведении переустройства села. Но отдельные мировые посредники отписывали в Вильно, что таковых не имеется. И только энергия и упорство наместника способствовали тому, чтобы каждый преданный Отечеству белорусский крестьянин получил заслуженную награду, как признание своих заслуг. Зато среди простого крестьянства инициатива губернатора встретила широкий отклик. Наиболее деятельные местные жители с энтузиазмом включились в соревнование за получение жалованных крестов. Зачастую сельчане выносили на суд самого генерал-губернатора вопрос о том, кто более достоин получить мельхиоровый или серебряный наперсный крестик. Михаил Николаевич всегда с вниманием относился к подобным обращениям и выносил справедливое решение. Недаром многие крестьяне ценили эту награду выше медалей и денежных премий.
Безусловно, это масштабное мероприятие ускорило процесс возрождения белорусского села, так как создавало дополнительный стимул для крестьян. Но был у него и иной, духовный, даже мистический смысл. Его выразил сам граф Муравьев: «Пусть эти сотни тысяч наперсных крестиков, переходя из рода в род православных белорусов, будут лучшим памятником великим защитникам православия и всего русского дела в Северо-Западном крае». То есть великорусский народ, пожертвовав кресты, стал крестным братом народа белорусского, подтвердив исконное этническое и духовное родство восточного славянства.
Успехи М.Н. Муравьева на своем благородном поприще возбудили зависть в некоторых петербургских салонах. Вновь полилась клевета и наветы. В сердцах генерал-губернатор даже подал царю прошение об отставке. Государь не только не принял ее, а сам лично в мае и июле 1864 года посетил Вильно и на смотре войск (неслыханное дело!) отдал честь Михаилу Николаевичу.
В начале марта 1865 года М.Н. Муравьев уехал в Петербург и лично просил государя об отставке. Он выполнил свой долг. За два года был не только подавлен польский мятеж, но в белорусском обществе произошли такие перемены, которые оставили след на века. Александр II удовлетворил прошение генерал-губернатора, разрешив при этом Михаилу Николаевичу самому определить своего преемника. Им стал К.П. Кауфман, который и был 17 апреля назначен новым главным начальником Северо-Западного края. М.Н. Муравьева удостоили титула графа Виленского. Русское общество, в большинстве своем встретило его как героя. Поэт Николай Некрасов посвятил Муравьеву торжественную оду. Митрополит Московский Филарет прислал Михаилу Николаевичу благодарственный адрес с приложением иконы архистратига Михаила. К графу Виленскому шли целые депутации от дворянства, купечества, духовенства и крестьянства. В общественных местах его встречали криками «ура!», а офицеры не иначе, как в парадных мундирах.
Даже иностранцы, побывавшие в Северо-Западном крае при Муравьеве, не могли скрыть своего восхищения. Вот что писала немецкая газета «Национал Цайтунг» в августе 1863 года: «Русский герой [М.Н. Муравьев — В.Г.], чернимый поляками и их друзьями в Европе, вышел совершенно чистым. Корреспондент нашел город Вильну полным жизни и торгового движения. По улицам беспрерывно двигались экипажи и телеги; рынок запружен был поселянами, явившимися для продажи кур, яиц и огородных овощей; разносчики занимались обычным своим промыслом; жители казались спокойными и довольными. Только значительное число войск, изредка казнь наемных убийц давали знать, что обычное спокойствие было нарушено». Далее газета отмечала: «Строгость, какую обнаруживает генерал Муравьев, может быть вполне оправдана жестокостями, совершенными инсургентами. Как бы то ни было, масса народонаселения в Литве очень довольна образом действий генерала Муравьева». Практически все иностранцы, побывавшие в то время в Вильно, оставили восторженные отзывы о Муравьеве. Корреспондент английского журнала «Дэйли Ньюз» Дей представлял начальника края человеком великого ума, честным и справедливым, а все меры, принятые им, находил в высшей степени разумными. К такому же мнению пришел и член английского парламента О’Брейн, имевший официальное поручение своего правительства исследовать события в Литве и Беларуси и описавший увиденное в журнале «Ивнинг Стар». Все эти публикации опровергали западную пропаганду о «варварской жестокости» Муравьева.