Стрелки на часах показали 7:40, а Мики так и сидел над тарелкой с кашей. Слава, пристроившись рядом за столом, рисовал в планшете. Лев, глядя на эту картину, вспыхнул. Гнев перепал не на Мики, а на Славу.
– Почему он еще не одет? Я опаздываю.
Слава удивленно посмотрел на Мики.
– Ему шесть, он сам может одеться.
– А ты не можешь за этим проследить? – Он бросил взгляд на планшет в его руках. – Ты все равно ничем не занят.
– Вообще-то я за…
– Вообще-то это не так важно, как то, что в восемь утра я должен быть на работе, а в восемь тридцать – на операции!
Помолчав, Слава твердо ответил:
– Но для меня это важно.
– Ты можешь просто собрать его и не спорить со мной за двадцать минут до начала рабочего дня?
Слава не продолжил спор. Мики, напуганный разговором на повышенных тонах, перестал сопротивляться и второпях натянул на себя вещи, надев футболку задом наперед (перенадевал уже в коридоре). Когда они вышли за порог квартиры, Лев ушел, не поцеловав Славу на прощание, – просто забыл. Впервые забыл об этом.
Потом, когда эмоции схлынули, он много думал о раздражении, охватившем его в тот момент. Конечно, он и раньше раздражался на Славу: когда тот, дразня Льва, называл красавчиками других мужчин, или когда надевал рваные джинсы в тридцатиградусный мороз, или когда в десятый раз подряд заставлял смотреть с ним первый сезон «Теории большого взрыва». Но он еще никогда не злился на Славу из-за каши, ребенка и опоздания на работу.
«Наверное, это оно», – подумал Лев.
Вечером, вернувшись домой, он встретил Славу долгим глубоким поцелуем (компенсация за его отсутствие утром) и сказал:
– Собирайся, у меня для тебя сюрприз.
Слава обернулся на детскую.
– А Мики?
– Я позвонил твоей маме, она придет через десять минут.
– Ты говорил с моей мамой? – опешил Слава.
– Да.
– А моя мама говорила с тобой? – Это удивило его еще больше.
Лев снова утвердительно кивнул.
– Она останется с ним ночевать.
– А где будем ночевать мы? – уточнил Слава, прищуриваясь.
Лев улыбнулся.
– Не здесь.
Тогда и появился дом на берегу Обского моря. В начале марта, когда сосновые леса утопали в снегу, дом выглядел как скандинавская мечта об уединенной жизни: маленький (со спальней, гостиной, кухней и чердаком), но уютный, пахнущий древесиной и свежим ремонтом. Они провели в нем одну ночь – ту, когда впервые за год родительства можно было заниматься сексом со звуком, – а утром Лев сказал:
– Давай его купим.
Они лежали на просторной кровати, Слава, прильнув к его плечу, вздохнул:
– Думаю, мы не можем его купить.
Недавно они купили «Киа Соренто», и это был предел их возможностей. Дом на берегу моря, пусть и самодельного, стоил куда дороже.
– Сейчас не можем, – согласился Лев. – Но через пару лет…
Слава засмеялся.
– Доктор, вы намерены разбогатеть?
– Мне доплачивают за вредность, – в тон ему ответил Лев.
– О, хоть где-то твоя вредность пригодилась.
Лев потянулся к подушке (на той огромной кровати их было четыре штуки) и легонько хлопнул ею Славу по голове. Тот, не оставшись в долгу, нанес ответный удар. Они засмеялись, завязалась шуточная потасовка: Лев попытался выхватить подушку из Славиных рук, дернул на себя, и Слава – нос к носу – упал на него сверху. Темно-карие глаза прошлись нежным взглядом по губам, а затем, бегло изучив лицо, поймали взгляд Льва, и тот замер, ощутив приятную щекотку в груди. Как будто не прошло пяти лет.
– Давай сделаем все, чтобы это сохранить, – шепотом попросил Лев.
Слава понял его, и Лев догадался: он почувствовал то же самое.
– Давай.
Через два года это стал их дом.
Они провели в нем почти семь лет – каждые выходные, каждый отпуск, каждые Микины «в гости к бабушке», каждую поездку в летний лагерь. В общем, каждый день жизни, в который можно было не помнить, что у них есть ребенок. Они смотрели фильмы, ели мороженое, читали друг другу вслух, занимались сексом, плавали в море, гуляли по берегу, встречали закаты, встречали рассветы (потому что все равно не спали) и чувствовали, что этот мир принадлежит только им.
В доме действовало правило: «Мы поговорим о Мики в понедельник». Неважно, какой был день недели, и неважно, приехали они на выходные или на несколько недель: пока они в доме, они не говорили о Мики. Год назад, конечно, это правило включило в себя и Ваню, но формулировка не изменилась: если кто-то один начинал обсуждать проблемы детей, второй напоминал: «Мы поговорим о Мики в понедельник».
Это был лучший дом на свете. Как будто они построили шалаш из стульев, накрылись одеялом и спрятались от остального мира. Это сработало. Как будто сбылась детская мечта. Они ни разу в нем не поссорились.