– Она на диете, – противно захихикала девица. – Нет, ты только прикинь, самолёт упал, а у неё даже килограмм не убавился.
Я отошла от них подальше и с огромным трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться. Внутри всё клокотало. Сказать, что мне было себя очень жаль, значит, ничего не сказать. Наверное, я даже во время болезни так себя не жалела.
– Марта, а ты чего такая грустная? Радоваться нужно. Все разбились, а вы с Робертом живы. И у обоих ни царапины. Ведь это чудо. Я всегда верила в чудеса, – подошла ко мне тётя Роберта, которая, по всей вероятности, относилась ко мне по-доброму.
– Я смотрю, Ляна тебя достаёт. Не обращай внимания. Когда они с Робертом поженятся, она немного успокоится. А когда забеременеет, вообще другой станет. Это сейчас она такая язва. Думает, Роберт может её разлюбить и жениться на одной из поклонниц, а их у него не сосчитать. Ты же знаешь, она тебе не помеха, и в отношении тебя повлиять на Роберта не может. Мы-то все знаем: лучшего профессионала, чем ты, Роберту не найти. Это ты ещё себя скромно называешь помощницей, все люди его окружения понимают: ты не просто помощница, ты его директор. Давай, выпьем за ваше с Робертом возвращение.
Женщина взяла пару бокалов шампанского у проходящего с подносом официанта и протянула один бокал мне. Я улыбнулась, взяла бокал и подумала о том, что в прошлой жизни мечтала сделать глоток, но так боялась из-за болезни… Вспомнила романтический вечер у океана. Как Джек торжественно открывал бутылку, а я смачивала шампанским губы и ощущала райское наслаждение.
– За возвращение, – улыбнулась мне тётя Роберта.
– За возвращение, – кивнула я и сделала несколько блаженных глотков.
– Шестнадцатое июня – дата исчезновения самолёта и дата вашего второго рождения. Теперь мы будем всегда отмечать этот день. Шестнадцатого июня тысяча девятьсот восьмидесятого года.
– Какого года? – не поверила я своим ушам.
– Восьмидесятого, какого же ещё? – подозрительно посмотрела на меня женщина.
– Сейчас восьмидесятый год???
– А какой же ещё? – Тётя Роберта показала на висящий на стене календарь. – Вот, пожалуйста.
Я посмотрела на дату, нервно закашляла и ощутила, как меня бросило в жар.
– А я-то думаю…
– Марта, ты о чём?
– О том, что сразу заметила, как странно все одеты. Вещи такие уже давно никто не носит. Все будто сошли с картинок прошлой жизни. У Роберта брюки-клёш. Замшевый пиджак. Ужас. Чудно всё это.
– Марта, ты ещё не оправилась после произошедшего, если не помнишь, какой сейчас год. Это пройдёт. Тебе нужно время. – Тётя Роберта сочувственно улыбнулась. – И тебе, и Роберту. У него через неделю серьёзный концерт. Вы оба так долго к нему готовились. Люди ждут. Возвращение Роберта – сенсация. Надеюсь, вы не будете его отменять.
– А когда концерт?
– Через неделю. Билеты давно распроданы, но после такой сенсации с вашим возвращением люди просят пустить их на концерт под любым предлогом. Они готовы платить сумасшедшие деньги за то, чтобы просто там постоять. Прямая трансляция пройдёт по главному телеканалу страны. Ты же сама этим занималась.
– А что он должен делать на концерте?
– Как что??? Петь, – не поняла меня женщина.
– А он умеет?
Тётя Роберта метнула в мою сторону недоумевающий взгляд и поспешила удалиться. Недолго думая, я взяла у проходящего официанта ещё бокал шампанского и выпила его за считанные секунды. Мы встретились взглядом с Джеком, и он тут же направился ко мне.
– Ты как? – тихо поинтересовался он.
– Наблюдаю за этим театром абсурда. Ты хоть знаешь, в какой год мы попали?
– Да, мне сказали. Мы попали в молодость наших родителей. Прикольно.
– Не вижу ничего прикольного. У тебя какой-то крутой концерт через неделю. А я, оказывается, твоя помощница. И как ты собираешься петь?
– Причём на нескольких языках, – тут же добавил Джек. – Я смотрел афишу. Мне кажется, у меня получится.
– Что получится? Быть мировой звездой?
– А почему нет? Мне нравится. Посмотри на этих людей. Они все от меня без ума. Когда я был Джеком, мне на ухо наступил медведь, а когда я стал Робертом, в моей голове постоянно крутятся какие-то мелодии. Ты не поверишь, но мне постоянно хочется петь.
– Ты просто светишься от счастья, – в моём голосе послышались нотки трагизма.
– Я так благодарен твоей проклятой квартире за новую жизнь. За эти руки, ноги, за это тело. Я о таком подарке мечтать даже не мог.
– И за красивых девушек вокруг, – добавила я.
– Неужто ревнуешь?
– Вот ещё. Просто так всё несправедливо…
– Для меня всё несправедливо было в той жизни.
– Роберт, любимый, ты опять решаешь рабочие моменты со своей толстухой, – к Джеку подошла его так называемая невеста и весело мне подмигнула. – Марта, не обижайся. Ты же знаешь, я так называю тебя любя. Просто очень соскучилась по будущему мужу, и мне не терпится увести его в спальню, чтобы побыть наедине. Тебе не понять. С твоим весом лучше не пытаться повторить то, что делают двое любящих друг друга людей в одной кровати.